Аннабель
Шрифт:
В тот день
Никогда больше. Аннабель дала себе слово никогда больше не звонить ему. Однако сейчас она стояла позади физкультурного зала, курила и свободной рукой набирала его трижды проклятый номер. Он ответил после первого же сигнала.
– Белла, – прошептал он. – Я не могу говорить. Можно, я перезвоню тебе позже?
– Да какая разница? – воскликнула она. – Ты так убедительно все сформулировал в своем сообщении.
– Я позвоню тебе позже.
– Не звони, – она с трудом сдерживала слезы. – Все, что ты мне
– Нет, – ответил он. – Не только, но ты должна подумать о моем положении. Ведь ты с самого начала знала, что…
– Заткнись, – прошипела она, и слезы полились градом. – Пошел к черту! Проклятый трус!
И сразу сбросила его, прежде чем он начал произносить свои лживые отговорки. Дрожащими руками закурила еще одну сигарету и подумала о той ошибке, которую допустила несколько недель назад. Возможно, именно это заставило его осознать, чего ему может стоить их роман. Он упомянул, что жена уехала, и Аннабель восприняла это как приглашение. Она не помнила, чтобы он говорил что-то про детей. Знай она, что они дома, конечно, ни за что не отправилась бы туда, чтобы сделать ему сюрприз.
Урок шведского уже начался, но как, черт подери, она может сосредоточиться на анализе текстов, когда вся ее жизнь рушится?
В мобильнике звякнуло.
Где ты?
Пошла прогуляться, все хреново, – ответила она.
Но тебя не отпустят сегодня на вечеринку, если твоя мамаша прознает, что ты прогуляла.
На вечеринку меня все равно не отпустят.
Тебя не пустят даже ко мне. Приходи скорее!!!
ОК.
Аннабель затушила сигарету и вошла в здание школы. В коридоре второго этажа она столкнулась с Вильямом Старком. Она кивнула ему, и он кивнул в ответ. Так странно, что два человека, которые только что были так близки, могут стать чужаками. На мгновение у нее возникла мысль обернуться и крикнуть ему: она передумала, поняла, что сама все себе испортила, он нужен ей, она по-прежнему любит его. Однако она этого не сделала. Во-первых, это еще осложнило бы дело, во-вторых, она уже и сама в это не верила.
13
«Смотреть вперед», – сказала себе Чарли, когда они оставили позади центр Гюльспонга. Не смотреть в сторону церкви, не смотреть в сторону того съезда. Просто смотреть перед собой.
Машину трясло на неровном асфальте.
– Что за дурацкая дорога? – возмутился Андерс.
– Самая обычная дорога.
– Здесь надо поменять асфальт. Тут ехать хуже, чем по проселочной.
– Похоже, ты так и не понял, – вздохнула Чарли.
– Чего я не понял?
– Что Гюльспонг – один из самых бедных
Андерс ответил, что, само собой, он это понял, но просто ведь… ну, все повреждения машин на этих ухабах обходятся дороже, чем взять и положить новый асфальт.
– Машины-то принадлежат не муниципалитету, – ответила Чарли.
Вдалеке показалась церковь. Чарли подумала, что надо закрыть глаза, однако не смогла удержаться, чтобы не посмотреть в ту сторону. «Слишком больно, – подумала она. – Не надо было мне сюда ехать».
Фредрик и Нора Роос жили в простом деревянном доме как раз в том месте, где поселок заканчивался, сменяясь полями и лугами. Газон был подстрижен до половины, посреди участка стояла газонокосилка. Похоже, не скоро кто-нибудь снова за нее возьмется.
Звонок не работал, так что Чарли постучала. Прошло немало времени, прежде чем за дверью раздались шаги. Им открыл Фредрик Роос – небритый, с красными глазами – и пригласил их пройти. Он слышал, что полиция получит подкрепление из Стокгольма. И это хорошо, сказал он и провел их в кухню. Дрожащими руками отмерил кофе. Хорошо, что прибыли эксперты со стороны.
– К сожалению, у нас нет молока, – сказал он, ставя перед ними на стол две чашки с оббитыми краями. Они уселись в комнате, которую он назвал гостиной.
– Мы с удовольствием выпьем черный, – ответила Чарли. Она огляделась. На стенах висели картины с изображением плачущих детей, которые стали популярны в Стокгольме как своего рода ирония. Над камином красовалась надпись из толстых белых деревянных букв: «Carpe Diem» [1] . Эти слова Чарли всегда воспринимала как насмешку, а теперь они звучали еще ужаснее, чем когда бы то ни было.
1
Лови момент (лат.)
Она как раз собиралась спросить про мать Аннабель, когда в дверях появилась тощая светловолосая женщина в джинсах и футболке.
– Стало быть, у нас гости, – произнесла она.
– Не хотел тебя будить, – проговорил Фредрик. – Мне показалось, что тебе надо поспать… в смысле – раз уж ты заснула.
– Я не спала.
Чарли встретилась с ней глазами и подумала, что это похоже на правду.
– Они из Стокгольма, – пояснил Фредрик. – Они пришли, чтобы задать нам еще кое-какие вопросы.
– Ну так валяйте, – сказала Нора, разведя руки, покачнулась и села на пуфик. – Спрашивайте.
В облике Норы было что-то знакомое. Чарли готова была поклясться, что встречалась с ней, но не похоже, чтобы это было на вечеринке у них дома в Люккебу. Тех немногочисленных женщин, которые приходили к Бетти, она знала по именам.
– Кофе? – спросил Фредрик.
– При чем здесь кофе? – воскликнула Нора. – Как я могу думать о кофе, когда моя дочь пропала?
– Не надо кричать, – сказал Фредрик.