Аномалия
Шрифт:
– Да, – ответил ему голос. – Я живой.
Куликов подошел ближе к открытой двери в смотровую, сощурившись от бьющего в глаза света.
– Ты можешь оттуда выбраться? – Он протянул руку, но не решился коснуться пульсирующих отростков.
– Могу, – разнесся голос. – Но не стану этого делать. Я нужен здесь.
– Что ты мелешь?
– Ты не представляешь, какая это громада знаний и проделанной работы! – Голос казался восхищенным. – Это колоссальная информация, которую просто необходимо использовать!
– Кажется,
– Похоже на то, – шепнул ему Виктор, осознавая, что Ниндзя их прекрасно слышит. – Ниндзя! Зачем тебе это?
– Я не могу отказаться. Это судьба, Провидение. Он ждал кого-то, кто оценит и поймет. Кто приумножит его знания и дела. Кто продолжит бороться с последствиями эксперимента. Кто сможет обуздать Медузу.
– Тебе-то это зачем? – выкрикнул в смотровую Иван.
– У меня больше нет иного дела, – голос стал тише, проникновенней. – Пусть я последние годы был сборщиком информации, но у меня была цель, я следовал ей. Теперь кому я нужен? Зачем я теперь? Я должен был оказаться здесь, сейчас. Это моя стезя. Я буду следовать ей.
Виктор покачал головой, исподлобья посмотрел на Ивана. Тот пожал плечами, кивнул на винтовку. Куликов сжал оружие.
– Не советую пытаться освободить меня силой, – каким-то образом понял их намерения Ниндзя. – Я это действительно я и говорю с вами вполне осознанно. Тут мое место, друзья. Тут я принесу наибольшую пользу.
– Кому? – все еще с сомнением спросил Виктор.
– Всем, – ответил голос. – Я…
В воздухе повисло молчание. Потом Ниндзя произнес:
– Комитетчики подорвали Маяк. Дом вместе с Кирой разрушен. Мне очень жаль, Виктор.
Мир в глазах Куликова покачнулся.
Глава 36
Пустота внутри похожа на пустую зимнюю ночь. Она темна, она пробирает до костей. Ей не видно конца.
Пустота не оставляет ничего, кроме отчаяния и обреченности. Она разом сжигает все, превращает мысли и желания в уходящий на дно камень.
Таким камнем ощущал себя Куликов. Он сидел на полу, обхватил колени руками. Винтовка сиротливо валялась в стороне, поблескивая деталями в льющемся из смотровой синем свете.
Виктор слепо смотрел перед собой, превратившись в серое изваяние. Лишь вздымающаяся грудь говорила о том, что он пока жив.
Позади были крики, угрозы, удары кулаков о бетон. Ничего не мог сделать Ниндзя, ничем не мог помочь Иван. Они могли лишь наблюдать, переживая боль вместе с другом.
Киры больше не было. Девушки с задорными рыжими косичками не существовало. Она вместе с котом исчезла в бушующем пламени, во взметнувшемся облаке пыли от рухнувшего здания.
Виктор не успел. Виктор думал, что сможет что-то изменить, но в итоге не добился ничего.
Виктор
Рядом с Куликовым опустился Иван. Заглянул в лицо другу, тяжело вздохнул. Положил ладонь на предплечье Виктора.
– Кот, – легонько потряс, – Кот, ты не виноват.
Никакой реакции. Будто разговаривать с мертвецом.
– Кот, – не сдавался Иван. – Ничего нельзя было изменить. Ты сам это знаешь.
Виктор знал это. Он знал, что никаких рычагов или механизмов, позволяющих повернуть время вспять, они не нашли. Знал, что путешествие в центр Медузы, по сути, провалилось. Знал, что все было с самого начала неправильным.
Нужно было остаться и отстреливаться до последнего патрона!
Потому что он знал, что все же что-то можно было сделать.
Виктор вздрогнул. Не поворачивая головы, спросил глухим голосом:
– Ниндзя, я мог что-то изменить?
Ответ пришел с секундной задержкой:
– Нет. Теперь я знаю, что нет.
– Ты неправ. Я что-то мог сделать. Не может быть, чтобы все было напрасно!
– Здесь нет кнопки «Стоп», – ответил голос Ниндзя. – Кот, здесь ничего нельзя было сделать. Нельзя переиграть или отменить случившееся.
Куликов молча принял слова корейца, ничего не изменилось в его фигуре. Вот только…
Вот же ответ! Как все просто!
Взгляд Виктора уперся в марево «червоточины». Сердце застучало чаще.
– Я знаю, как можно все переиграть, – голос Виктора задрожал, он оттолкнулся спиной от стены и поднялся, не спуская глаз с «черной дыры». – Я знаю место, где ничего еще не случилось!
Подхватив винтовку, он бросился к огромной черной кляксе, перепрыгивая на ходу обломки. За ним рванул Иван, пытаясь ухватить за одежду.
Куликов перемахнул погнутые перила, грохнул ботинками о бетонную площадку. Над его головой кружили каменные вселенные, а прямо перед глазами, за защитным контуром, дышала холодом «червоточина».
– Ты куда, дурак! – Иван догнал инсайдера, развернул к себе. – Ты чего удумал?
– Ты не понял? – Лицо Виктора просветлело, глаза лучились внутренним огнем. – Если эта дорога в другие миры и измерения, то должен же где-то быть мир, в котором Кира еще жива! В котором живы мои родители, друзья и нет никакой Медузы! Понимаешь?
– Ты видел, что бывает в большинстве случаев, – тряхнул головой Иван. – Ты просто погибнешь зря! Ниндзя, скажи ему!
– Кот прав, – ответил Ниндзя. – Такой вариант существует.
– Я говорил! – воскликнул Виктор, но Иван отмахнулся, вновь спросил у корейца:
– А какой шанс попасть в нужный мир? Да еще и живым?
Но Ниндзя не стал заниматься расчетами, ответил иначе:
– Я боюсь, что Кот для себя уже все решил.
В наступившей тишине Виктор улыбнулся Ивану, сказал: