Аномальный Наследник. Оболенские
Шрифт:
Архун зажал лады и провёл пальцами по струнам, будто примеряясь к инструменту.
А затем зазвучал приятный перебор.
– Как и сказал Сергей Иванович, удивительный контроль, – вновь возбуждённо зашептала мне на ухо Алиса. – Даже не верится, что так ловко и быстро можно управлять пальцами протеза.
– А ещё Архун сделал свою акустическую версию очень подходящей к случаю песни, – заметил я.
– А? – не поняла Алиса.
– Ну ты сама прислушайся. На его мелодию идеально ложится текст: «Ну
Одарив меня тяжёлым взглядом, Алиса вздохнула и обречённо покачала головой:
– Тут на его глазах инженерное дело сделало огромный шаг вперед, а он про песенки.
– Хех, то ли ещё будет, сестрёнка, – отозвался я.
Тем временем Архун выдал финальный аккорд и под аплодисменты зрителей грациозно поклонился.
– Смотрите, а ещё я могу теперь сам без помощи посторонних посолить себе обед, если потребуется, – произнёс он, положив укулеле на стол и повернувшись к Отмеченному.
В руках у того был мешочек с солью. Архун взял щепотку, а затем быстрыми и ловкими движениями пальцев высыпал ее обратно в мешок.
– Как видите, пальцами рук я теперь управляю очень даже неплохо, – заявил он. – Но что насчёт пальцев ног? Людям они нужны в первую очередь для устойчивости и мобильности. А я теперь вот как могу.
Архун с улыбкой сел на подставленный Алёшей стул и бросил на пол ручку. Поднял её пальцами левой ноги и вложил в пальцы правой. А затем начал писать на планшете, который держал перед своим учителем Отмеченный.
Написав первые двадцать пять цифр числа «Пи», Архун отложил ручку и встал со стула.
– Благодарю за внимание, ваша светлость. Судари и сударыни. Вместе с сотрудниками НИИ мы смогли создать для меня эти замечательные протезы. Не каждый человек своими руками способен управлять так же ловко, как я этими протезами. В том числе и поэтому я не собираюсь останавливаться на достигнутом. С помощью этих довольно точных модуляторов, – кивком головы он указал на свои механические руки, – я смогу создать ещё более точные модуляторы. Протезы послушные мне с точностью до микрона.
Он замолчал, глядя на меня. Я улыбался.
Эту идиллию испортил Апышев, поднявшийся из-за своего стола в «зрительской» части лектория и подошедший к Архуну:
– Ваша светлость, я понимаю, что изготовление этих четырёх пар протезов потребовало больших вложений денег. В данный момент мы не можем пустить на поток их производство, ибо, по сути, создание каждого протеза – ручной труд. Кроме того, создание ещё более точных протезов с экономической точки зрения совершенно невыгодно, однако же с научной…
– Постойте, Сергей Иванович, – поднял я руку. – Прошу прощения, что прерываю, позвольте узнать, вы против того, чтобы Архун и дальше улучшал свои протезы?
Апышев нахмурился и на четыре секунды задумался. Взглянул на Архуна,
– Как учёный – нет, – наконец изрёк он. – Как учёный я только за. Но как руководитель НИИ я обязан, в том числе, просчитывать экономическую целесообразность тех или иных проектов.
– Не переживайте на этот счёт, – улыбнулся я. – Проекты, которые нас ждут впереди, будут очень даже экономически целесообразны. Архун нам необходим, чтобы воплотить эти проекты в жизнь. И раз он говорит, что на досуге ему необходимо заняться улучшением своих протезов, так тому и быть.
Хотя Апышев прав – в сколько-нибудь серийное производство протезы, которые хочет в итоге создать Архун, уж точно смысла нет пускать. Гениальный мозг Архуна сможет использовать весь их потенциал, а вот обычный человек – нет. Пока не настала эпоха нейрочипов, те протезы, которые уже создали для Архуна, которые он сегодня нам продемонстрировал – самый максимум, необходимый для человечества.
– Я понял вашу позицию, ваша светлость, – кивнул Апышев.
– А я вашу, – ответил я. – И мне она импонирует.
– Приятно слышать, – он замолчал на секунду, снова взглянул на Архуна и произнёс: – Ваша светлость, совместными усилиями мы, несомненно, сможем реализовать все задуманные проекты. Я всегда любил свою работу, а последнее время для меня и в самом деле каждый новый рабочий день, точно праздник. Как и для всей нашей команды, – он взглянул на коллег, сидящих в лектории за мной и Алисой.
Что ж, здорово, что в НИИ Оболенских собралось столько энтузиастов. Архуну не будет с ними скучно. Хотя, как раз в энтузиазме мой старый учитель всем тут даст фору.
После своей речи Апышев дал возможность остальным учёным задать интересующие их вопросы, поделиться мнениями. Тут и пошла жара! Судари и сударыни словно с цепи сорвались. А ведь все присутствующие в той или иной мере были задействованы при создании протезов.
Подумав, что его светлости может наскучить затянувшаяся дискуссия, Апышев её свернул спустя полчаса.
А ещё через пятнадцать минут я, Архун, Отмеченный и Алиса пришли в кабинет моего учителя в НИИ. Свою старшую сестру я вежливо попросил подождать меня на диванчике, Алёша остался с ней, подливая чай и подавая печенье.
Сам же я уединился с Архуном в смежном помещении – в комнате, в которой и живут мой учитель и Отмеченный.
– Поздравляю тебя, Архун, от всего сердца, – не сдерживая эмоций, я крепко обнял старика. – Форкх меня дери, как же я рад видеть тебя на ногах и с руками. Когда мы встретились здесь впервые, я… – я махнул рукой и отступил, заглянув во влажные глаза Архуна. – К Форкху всё это! Сам-то как?
– Рад, Ваше высочество, – растроганно ответил он. – И… признаюсь, ваша реакция тоже меня радует.