Аномальщик 4
Шрифт:
— Безусловно, это абсолютно необходимая мера, — решительно кивнул Ковалёв.
Расходились все так же молча. Нас с Майей Валентина попросила зайти к ней.
Стоило нам закрыть за собой дверь в кабинет, как начальница дала волю чувствам.
— Нет, вы слышали, что этот!.. этот!.. — она запнулась, подбирая слово, — минёр-недоучка нёс? «Пушечное мясо»! Да как он смеет?!
Валентина резко развернулась и хлопнула ладонью по столу так, что подпрыгнули ручки в подставке.
— Да, в Штатах и у некоторых их
Валентина посмотрела на нас с Майей полыхающим взглядом.
— Роботы и дроны не могут тягаться с живыми людьми, которые в состоянии залезть прямо в эпицентр и там, на месте, задавить угрозу в зародыше. Пока всякая дрянь, нафаршированная незнакомыми нам бактериями и паразитами, не добралась до населённых пунктов. Вы ж сами это прекрасно понимаете! — она перевела дыхание и продолжила уже спокойнее: — Вот скажите, робот смог бы остановить ту крысиную орду, которую вы с Майей вдвоём положили?
Мы с Майей отрицательно покачали головами. Не смог бы, это точно. Стая просто разбежалась бы.
— То-то же! — удовлетворённо кивнула Валентина, но тут же вскинулась: — Но не подумайте, что мы стоим на месте! В новой экипировке уже применяются дроны, вы сами всё опробовали. Да и американцы не брезгуют нашими наработками. Просто мы изначально взялись за проблему с разных концов, но сейчас наши позиции, как это ни парадоксально, сближаются. И это хорошо для всех!
— Расскажите хоть, что произошло? — робко попросила Майя. — Вроде как безопасность по моей части, а я не в курсе подробностей.
Валентина махнула мне рукой, мол, рассказывай ты.
Ну я и рассказал.
— Так я не поняла, — Майя посмотрела на меня, на начальницу, — это что, была месть за то, что мы роботов не используем?
— Скорее месть — это повод, — покачала Валентина головой. — Я подняла личное дело Громова. Он по работе имел дело со взрывчаткой, так что минимальные навыки имеются. Конечно, будут ещё обыски дома, на работе. Но это вот не только личное. Уверена, кто-то умело надавил на личную трагедию, напел в уши, что называется. И я даже догадываюсь, кто именно. Министерство гражданского строительства у нас — это рассадник либеральных прозападных идей. Эти вот выпады в духе «а у них там на Западе» — наслушалась уже.
— Вы правы, — кивнул я. — Такие люди мыслят примитивно, считают, что если всё делать точь-в-точь как на Западе, то и у нас всё будет шоколадно. Ага, конечно! Я уже видел, к чему приводит, когда у руля оказываются либералы. В моём мире они страну с молотка пустили, отхватив за это жирные комиссионные. И им плевать было и на государство, и на людей!
— Так и другие не лучше, — заметила Валентина.
— Вы рассказывали, — вспомнила Майя, — есть милитаристы, либералы и сторонники Юрия Николаевича.
— Есть ещё много колеблющихся или нейтралов, — добавила Валентина. — Те, кто никого открыто не поддерживают, не хотят путать работу с политикой или просто ждут, кто перетянет одеяло на себя. И вот арест Громова по горячим следам — это отличная демонстрация несостоятельности позиции политических оппонентов. Ведь они идут даже на предательство и измену Родине! А это, конечно, не добавит им очков в глазах принципиальных, пусть и сомневающихся людей.
— А ещё есть Медиатор, который везде успевает, — хмыкнул я. — У него же связи в обоих оппозиционных лагерях, я правильно понимаю?
— Верно, — согласилась Валентина. — Даже те, что он не считает нужным скрывать. А кто знает, сколько тайных.
— Медиатор он на то и медиатор, — усмехнулся я.
— Что ты имеешь в виду? — подобралась начальница.
Я на секунду задумался, формулируя мысль:
— По сути, он решает вопросы между двумя лагерями в ситуациях, когда они не могут договориться напрямую. И решает в ту сторону, на которую укажет ЦРУ.
— Что ты сказал? — замерла вдруг Валентина.
— Что ваши коллеги политики, когда не могут договориться, — принялся я объяснять, — приглашают Медиатора за стол переговоров. Очевидно, у него есть влияние на внутриполитические процессы. Да в конце концов, язык у него хорошо подвешен, любого уболтает. Но при этом Медиатор связан с ЦРУ. Мне кажется очевидным, что своё влияние он использует в интересах США.
Морозова задумалась, нахмурившись.
— Но ведь ЦРУ хочет от нас данные по экспедиции, разве нет? — спросила меж тем Майя.
— Ну, видимо, не всегда у них договорённости срастаются, — пожал я плечами. — Они же у Медиатора разрешения на свои действия не спрашивают. Первая бомба — это серьёзная работа, с ликвидацией прямого исполнителя, дерзко и решительно. Больше похоже на работу военных с опытом диверсионных работ. Вторая диверсия на фоне первой выглядит даже как-то блекло. Да Громов сам признался, из какого он лагеря.
Валентина встала из-за стола и отошла к окну, где какое-то время молча смотрела на суету на стройплощадке.
— Если ты прав, — наконец повернулась она к нам, — а ты, похоже, прав… то Медиатор куда опаснее, чем мы думали.
— А упрятать его за решётку никак? — поинтересовался я, уже зная ответ.
Валентина досадливо поморщилась:
— Пробовали уже. Отмажется, скажет просто мимо проходил. Власть очень сложный механизм, и даже мой отец не всесилен, ему приходится считаться с коллегами по партии.
Я задумчиво потёр подбородок.
— Ну а грохнуть если по тихой грусти? — будто бы между прочим поинтересовался я.
Валентина замерла и очень внимательно на меня посмотрела. Видно было, что этот вариант ей самой приходил в голову.
— Не всё так просто, хотя и было бы полезно в данном случае, — наконец медленно произнесла она. — И я отцу предлагала! Но у него принципы! Устранять своих противников физически — не его метод. Мол, стоит один раз от собственных принципов отступить — и не заметишь, как руки по локоть в крови будут.