Анти-Горбачев 3
Шрифт:
— С этим сложнее, — поморщился Симонов, — но думаю, что на горизонте 1,5–2 лет тоже решаемо. А сейчас приглашаю всех вас на авиашоу, — перевел стрелки он, — такого у нас в стране никогда еще не бывало… да и у вас в Китае наверняка тоже.
На трибуне для почетных гостей китайцы мирно соседствовали с американскими представителями — от США на нашу выставку отрядили сводную команду представителей компаний «Боинг», «Дженерал дайнемикс» и «Макдоннел-Дуглас». Возглавлял эту делегацию Дэвид Кэлхун, исполнительный директор Боинга.
— Рад встрече, — пожал он руку Симонову, — приятно сознавать, что мы теперь можем видеть друг друга не только в перекрестье прицела.
— Я тоже очень рад, мистер Кэлхун, — ответно улыбнулся Симонов, — давайте насладимся шоу, а потом продолжим наше общение.
Тот согласился, и они уселись на ряд стульев, заблаговременно поставленных для дорогих гостей. В руках почти у каждого было по мощному призматическому биноклю с просветленной оптикой, их обеспечила принимающая сторона. Началось шоу с совместного пролета пятерки МИ-8 с развевающимися флагами СССР на каждом. Далее был продемонстрирован вертикальный взлет и последующая посадка ЯК-38… тут не все прошло гладко, и самолет при снижении зацепил одним крылом за бетон посадочной полосы.
— Бывает, — обратился к Симонову американец, — самолет цел, пилот жив, это главное.
Следующий номер программы состоял в демонстрации катапультирования из летающей лаборатории СУ-15 на малой высоте. Выбрасывался манекен с места второго пилота… тут все прошло удачно. Далее был гвоздь программы — парный пилотаж на СУ-27 с элементом типа «кобра», зависание в вертикальном положении на пару секунд.
Со стороны китайцев послышались восхищенные голоса после кобры, а американцы сохранили невозмутимое спокойствие. Далее в ход пошла бомбардировочно-грузовая авиация — на бреющем полете прямо над трибунами прошли поочередно пары ТУ-95, ТУ-22, ТУ-160 и АН-124, этот был в единичном экземпляре. Уровень шума зашкаливал, но члены делегации терпеливо вынесли и это испытание. И совсем уже последним номером программы шли элементы аэро-акробатики в исполнении группы «Небесные гусары»… с разноцветными дымами с крыльев естественно.
А по окончании шоу обе делегации, и китайцев, и американцев, отправились в Кремль на встречу с первым лицом государства. Не все вместе, конечно, а по очереди — первыми Романов принял Линь Бяо с компаньонами.
— Рад приветствовать в вашем лице, — начал беседу он, — представителей великого китайского народа, а особенно товарища Линя, воскресшего буквально из мертвых. Все же до сих пор считали, что вы погибли в той катастрофе над Монголией…
— Это было партийное задание, — жестко ответил Линь, — и я бы не хотел дальше развивать эту тему.
— Ну хорошо, не будем, — Романов встал и прогулялся вдоль стола, где сидели переговорщики.
«Прямо как Сталин», — сказал один из китайцев другому.
— Давайте тогда о делах поговорим, — продолжил Романов, — мне наши компетентные товарищи сообщили о желании китайской стороны закупить ряд образцов нашей авиатехники, это верно?
— Абсолютно верно, Григорий Васильевич, — Линь говорил по-русски с азиатским акцентом, но достаточно быстро — в конце 30-х годов он лечился в московском госпитале после тяжелого ранения, тогда и выучил наш язык. — Все свои пожелания мы свели вот в этот документ, — и он протянул генсеку красивую кожаную папку с флагом КНР на форзаце.
— Это хорошо, что свели, — сказал Романов, — мы с ним обязательно ознакомимся, а сейчас хотелось бы вникнуть в суть вопроса непосредственно в живом, так сказать, общении.
— Мы вас поняли, Григорий Васильевич, — ответил Линь Бяо, — более подробно эту тему осветит заместитель министра обороны КНР товарищ Цю Цзян.
Товарищ Цю было попытался встать, но Романов демократично махнул рукой — докладывай, мол, сидя. Тот и начал докладывать на совсем уже чистом русском.
— Военно-воздушные силы НОАК, как это хорошо известно, — так начал он свой доклад, — были созданы после великой победы 1949 года над гоминьдановским режимом. Советский Союз очень сильно помог развитию нашей авиации, передав на китайские заводы технологию производства таких самолетов, как МИГ-15 и ЛА-9, активно участвовавших в корейском конфликте. В дальнейшем китайской стороне были переданы технологии МИГ-21 в модификации Ф-13, а также военно-транспортные АН-24 и Ил-18. Но к сожалению в шестидесятые годы отношения наших двух стран сильно испортились, что отразилось и на авиационной промышленности Китая. Нам пришлось действовать собственными силами — было развернуто производство истребителей J-6 и J-7, которые являлись довольно точными копиями МИГ-21, а затем появилась и оригинальная конструкция J-8, сочетающая в себе черты МИГ-21 и СУ-15.
Товарищ Цю сделал паузу, налил себе воды, выпил, затем продолжил свой доклад.
— Теперь, в связи с потеплением наших двусторонних отношений мы хотели бы вернуться к взаимовыгодному сотрудничеству, которое продолжалось все пятидесятые годы. И в первую очередь наша авиация нуждается в современном маневренном истребителе, таком как СУ-27… с двигателями с отклоняемым вектором тяги, конечно.
— Это все ваши пожелания? — уточнил Романов.
— Нет, конечно, товарищ Романов, — быстро ответил замминистра, — мы бы также с удовольствием приобрели 1–2 эскадрильи штурмовиков, таких как СУ-25, и легкий бомбардировщик ТУ-22. Это очень перспективная техника, на базе которой китайская авиапромышленность могла бы получить существенный толчок в развитии. И еще тяжелый транспортник АН-124, но это уже не первоочередные задачи — на первом этапе нам было бы достаточно и СУ-27.
— Я думаю, советская сторона пойдет вам навстречу, — сообщил Романов, вернувшись от дальнего конца стола. — И еще мне хотелось бы пригласить лично вас, товарищ Линь, а также товарища Дэна на космодром Байконур на следующей неделе. Там состоится первый старт нашей новой ракеты под названием «Энергия».
— Да-да, — откликнулся Линь Бяо, — я слышал про вашу новую разработку — это ракета тяжелого класса, верно?
— Точнее даже сверхтяжелого класса, — уточнил Романов, — грузоподъемность ее оценивается в 100 тонн при выводе груза на низкую опорную орбиту и 20 тонн на геостационарную.
— Ого, — впечатлился Линь, — это почти столько же, как и на американском Сатурне-5.
— Немного поменьше, — поморщился Романов, — Сатурн в теории выводил на НОО до 140 тонн. Но он давно разобран на запчасти и стоит в музеях. А Энергия готова к старту, через неделю все смогут убедиться, что это не наши фантазии.
— А для каких целей предполагается использовать такой мощный носитель? — спросил Цю, — если не секрет?
— Не секрет, — ответил Романов, — первое направление использования Энергии это создание большой орбитальной станции, возможно международной. А второе — возобновление лунной программы… советский человек должен будет ступить на поверхность Луны до конца восьмидесятых годов.
Глава 7
— Китайская сторона с удовольствием приняла бы участие в этом проекте, — сообщил Линь, а Романов не стал его расстраивать.
— Сейчас обсуждается вопрос о включении китайского космонавта… или как они у вас называются?
— Тайконавты, — напомнил Линь, — от слова «тайкун», что значит «человек из космоса».
— Вот-вот, тайконавта мы обязательно включим в состав одной из экспедиций на Луну — флаг вашей Родины там обязательно должен стоять рядом с нашим.