Анти-Горбачев
Шрифт:
Народ на площади тем временем сильно заволновался, временами переходя на крик — примерно, как во время футбольного матча, когда назначают несправедливый пенальти в ворота хозяев.
— Спасибо, батоно Мишико (Романову шепнули на ухо, что это один из лидеров оппозиции Михаил Саакашвили), отвечаю на поставленные вопросы. Начну со второго, если позволите…
Шум на площади слегка поутих, поэтому слова Романова стали слышны.
— Звиад Гамсахурдиа, Мераб Костава и Георгий Чантурия сегодня утром освобождены из мест лишения свободы и, насколько мне известно, сейчас едут по направлению к Тбилиси.
Площадь
— Идём далее — абхазский и осетинский вопрос… давайте решать это не на площади, а путём переговоров — от постановки вопроса о самоопределении до реальных дел дистанция огромного масштаба. И митингами тут ничего не решить…
— А вы сами-то как относитесь к этому? — неожиданно спросил у него Мишико.
— Вот тут меня спрашивают о моём личном отношении к абхазо-осетинским петициям, — сказал в мегафон Романов, — отвечаю — сугубо отрицательно. Всё наболевшее можно решить в рамках существующих субъектов, поэтому незачем плодить лишние сущности, от которых потом будет мучительно больно.
Толпа взревела ещё раз, как бы не вдвое громче — так болельщики празднуют решающий гол своей команды за минуты до конца матча.
— И наконец, последний вопрос, относительно Эдуарда Амвросиевича, — продолжил Романов. — Давайте разберёмся вместе.
Глава 20. В гостях хорошо, а дома лучше
— Напомню некоторые моменты его биографии — 1956 год, Эдуард руководит кутаисским комсомолом во время известных народных волнений, напомнить его слова того времени?
— Напомнить, — раздалось сразу из нескольких мест толпы.
— Сталин, сказал он, ничего хорошего для Грузии не сделал. Эти волнения грузинского народа были подавлены в том числе усилиями батоно Эдуардо. Идём дальше, 1972 год, Шеварднадзе первый секретарь Компартии Грузии — с чего он начал свою работу? Правильно, с посадок и арестов — около 30 тысяч разных руководителей пошли по этапу в Сибирь, а еще 40 тысяч были сняты со своих постов, причём многие совсем без оснований. И такого человека вы хотите вернуть в свои руководители?
Толпа загудела, но на октаву ниже тоном.
— Я, как председатель Совета министров СССР, — продолжил Романов, — обещаю всем собравшимся, что с Эдуардом Амвросиевичем ничего плохого не случится, но вернуть его в руководство не в моих силах. Так что давайте разойдёмся по-хорошему и продолжим общение в более цивилизованных формах.
И в этот момент прозвучал одинокий выстрел откуда-то из правой половины площади Ленина — в Романова стрелок не попал, но Патиашвили упал на дощатый пол трибуны, обливаясь кровью. Романов немедленно выбросил вбок правую руку, сжатую в кулак, и из грузовиков посыпались бойцы, одетые в камуфляжную форму с разводами. К Романову немедленно бросились охранники, закрыв его своими телами, а тот наклонился и спросил у Патиашвили, как он.
— Вызовите скорую помощь, — попросил он у Саакашвили, — видите же, человек кровью истекает, — а потом поднес ко рту мегафон и сказал в толпу, — ну что вы тут детский сад устроили — теперь же у властей есть законные основания разогнать ваш митинг, как экстремистский.
— Не надо, — сурово сказал один грузин, стоявший в первом
А охранники тем временем начали подталкивать Романова к ступенькам, чтобы он покинул опасное пространство. Тот сопротивляться не стал, но напоследок всё же бросил пару предложений в толпу:
— Разойдитесь лучше сами, — сказал он, — иначе к вам будут приняты соответствующие меры. А все наболевшие вопросы мы решим в рабочем порядке, это обещаю вам я, Григорий Романов.
Поздним вечером этого же дня где-то в Тбилиси
— Ну здравствуй, Звиад Константинович, — сказал Романов, когда тот вошёл в дверь. — Как добрался, как здоровье?
— Спасибо, Григорий Васильевич, — ответил Звиад, садясь в кресло напротив, — вашими молитвами. Мне бы помыться, — продолжил он без пауз, — а то завшивел совсем в этом Кизляре.
— Десять минут и пойдёшь мыться, — строго отвечал ему Романов. — Дело у меня к тебе очень простое — в течение недели-двух тебе надо будет возглавить оппозиционное движение Грузии. Желательно при этом отодвинуть в стороны нынешних крикунов, в особенности Саакашвили такого — слышал?
— А что это вы мной командуете? — пошёл на принцип Звиад, — я теперь свободный человек, буду делать то, что мне надо, а не то, что вам…
— Тэээк — Романов достал из папки картонное дело и открыл его, — что мы тут имеем? А имеем мы платного осведомителя КГБ СССР под агентурной кличкой «Сова». Завербован 8 сентября 1978 года… пролистываем немного… вот, самое интересное — Сова сообщает, что Георгий Чантурия имел контакты с американскими гражданами Робертом Стоуном и Джорджем Берковицем, в результате чего получил 5000 (прописью пять тысяч) долларов США на текущие расходы. Пролистываем ещё немного… по информации от Совы в Тбилиси в конце октября планируется тайное собрание оппозиционных сил, где будут присутствовать… продолжать?
— Не надо, — поморщился Звиад.
— Если будете кобениться, Киса, то как говорил Остап Бендер, останетесь без ключа от квартиры с деньгами. И без денег тоже — ваши соратники с большим интересом ознакомятся с содержимым этой папочки.
— Я всё понял, — хмуро ответил Гамсахурдия, — не надо никого с этим ознакамливать.
— Тогда слушайте дальше, — и Романов кратенько зачитал ему перечень дел, которые необходимо осуществить в ближайшее время. — Да, и в столицу подъезжайте как-нибудь на недельке — я вас с Андреем Дмитриевичем сведу — из вас отличная пара общественных деятелей получится.
После этого разговора Романов ещё заехал в больницу к Патиашвили — рана у того оказалась лёгкой, так что ничего страшного не случилось. И ещё чуть позже охранникам сообщили, что стрелка с площади нашли и привезли, как говорится, выдать с головой.
— Ну что с тобой делать? — спросил Романов, осмотрев молодого грузина с большими обвисшими усами. — Ружьё-то где взял?
— У деда в шкафу, — ответил тот.
— Ещё и деду попадёт за то, что плохо хранит огнестрелы… ладно — ведите его в СИЗО, я распоряжусь, чтобы там по справедливости всё порешали… а мы тут, кажется, все дела сделали, — обратился он к заместителю Патиашвили, — в гостях, как говорится, хорошо, а дома лучше — пора и честь знать.