Античная лирика.

Авсоний Децим Магн

«Уж месяц зашел…»

Перевод Вяч. Иванова

Уж месяц зашел; Плеяды Зашли… И настала полночь. И час миновал урочный… Одной мне уснуть на ложе!

«Ты мне друг…»

Перевод В. Вересаева

Ты мне друг. Но жену в дом свой введи более юную. Я ведь старше тебя. Кров твой делить я не решусь с тобой.

«А они, хвалясь, говорили вот что…»

Перевод В. Вересаева

А они, хвалясь, говорили вот что: «Ведь опять Дориха-то [42] в связь вступила, Как и мечтала».

«Ты,

Киприда! Вы, нереиды-девы!..» [43]

Перевод Вяч. Иванова

Ты, Киприда! Вы, нереиды-девы! Братний парус правьте к отчизне милой! И путям пловца и желаньям тайным Дайте свершенье! Если прежде в чем прегрешил — забвенье Той вине! Друзьям — утешенье встречи! Недругам — печаль… Ах, коль и врагов бы Вовсе не стало! Пусть мой брат сестре не откажет в чести, Что воздать ей должен. В былом — былое! Не довольно ль сердце мое крушилось Братней обидой? В дни, когда его уязвляли толки, На пирах градских ядовитый ропот: Чуть умолкнет молвь — разгоралось с новым Рвеньем злоречье. Мне внемли, богиня: утешь страдальца! Странника домой приведи! На злое Темный кинь покров! Угаси, что тлеет! Ты нам ограда!

42

Дориха— см. прим. 33

43

Судя по этому стихотворению, Харакс порвал с Дорихой, и Сапфо согласна предать забвению ссору с братом.

«Мать милая!..»

Перевод Вяч. Иванова

Мать милая! Станок Стал мне постыл, И ткать нет силы. Мне сердце страсть крушит; Чары томят Киприды нежной.

«Эй, потолок поднимайте…»

Перевод В. Вересаева

Эй, потолок поднимайте, — О Гименей! — Выше, плотники, выше! О Гименей! Входит жених, подобный Арею, Выше самых высоких мужей!

«Яблочко, сладкий налив…»

Перевод Вяч. Иванова

Яблочко, сладкий налив, разрумянилось там, на высокой Ветке, — на самой высокой, всех выше оно. Не видали, Знать, на верхушке его? Аль видали, да взять — не достали.

«Все, что рассеет заря…»

Перевод В. Вересаева

Все, что рассеет заря, собираешь ты, Геспер [44] , обратно: Коз собираешь, овец, — а у матери дочь отнимаешь.

44

Геспер— божество вечерней звезды.

«Невинность моя…»

Перевод В. Вересаева

«Невинность моя, невинность моя, Куда от меня уходишь?» «Теперь никогда, теперь никогда К тебе не вернусь обратно».

«С амвросией там…»

Перевод В. Вересаева

С амвросией там воду в кратере смешали, Взял чашу Гермес черпать вино для бессмертных. И, кубки приняв, все возлиянья творили И благ жениху самых высоких желали.

Свадьба Андромахи и Гектора

Перевод В. Вересаева

…Глашатай пришел, Вестник Идэй быстроногий, и вот что поведал он: …………………………………………………….. Слава по Азии всей разнеслася бессмертная: «С Плакии [45] вечнобегущей, из Фивы божественной Гектор с толпою друзей через море соленое На кораблях Андромаху везет быстроглазую, Нежную. С нею — немало запястий из золота, Пурпурных платьев и тканей, узорчато вышитых, Кости слоновой без счета и кубков серебряных». Милый отец, услыхавши, поднялся стремительно. Вести дошли до друзей по широкому городу. Мулов немедля в повозки красивоколесные Трои сыны запрягли. На повозки народом всем Жены взошли и прекраснолодыжные девушки. Розно от прочих Приамовы дочери ехали. Мужи коней подвели под ярмо колесничное, — Все молодые, прекрасные юноши………….. …………………………………….. закурилися ладаном. В радости жены вскричали, постарше которые, Громко мужчины пеан затянули пленительный, Звали они Дальновержца, прекрасного лирника, Славили равных богам Андромаху и Гектора.

45

Плакия(Плак) — лесистая гора в Малой Азии, у подножья которой была расположена Фива (Фивы) — родина Андромахи.

«Пели мы всю ночь про твою, счастливец…»

Перевод Вяч. Иванова

Пели мы всю ночь про твою, счастливец, Про ее любовь и девичьим хором Благовоннолонной невесты с милым Славили ночи. Но не все ж тебе почивать в чертоге! Выйди: светит день, и с приветом ранним Друга ждут друзья. Мы ж идем дремотой Сладкой забыться.

К Алкею [46]

46

Ответ Сапфо на стихотворение Алкея «К Сапфо».

В. Вересаева

Когда б твой тайный помысл невинен был, Язык не прятал слова постыдного, — Тогда бы прямо с уст свободных Речь полилась о святом и правом.

«Мать моя говорила мне…» [47]

Перевод С. Лурье

Мать моя говорила мне: [Доченька]: «Помню, в юные дни мои Ленту ярко-пунцовую Самым лучшим убором считали все, Если волосы черные; У кого ж белокурые Кудри ярким, как факел, огнем горят, Той считали к лицу тогда Из цветов полевых венок». Ты ж велишь мне, Клеида, тебе достать Пестро шитую шапочку Из богатых лидийских Сард, [Что прельщают сердца митиленских дев,], Но откуда мне взять, скажи, Пестро шитую шапочку? Ты на наш митиленский [народ пеняй,], Ты ему расскажи, не мне О желанье своем, дитя. У меня ж не проси дорогую ткань. О делах Клеонактидов, О жестоком изгнании — И досюда об этом молва дошла…

47

Стихотворение восстановлено по двум фрагментам, найденным на разных папирусах.

АНАКРЕОНТ [48]

Артемиде

Перевод Л. Мея

Преклоняю я колена, Артемида, пред тобой, Русой дочерью Зевеса, Ланестрельною богиней, Зверовластницей лесной! Снизойди на оный берег, Где крутит волну Лефей [49] , Взором ласковым обрадуй Город страждущих мужей: Ты найдешь достойных граждан — Не свирепых дикарей.

48

Анакреонт(559–478 гг. до н. э.) родился в малоазиатском городе Теосе, много странствовал по разным областям Греции, жил при дворах тиранов, — в частности, на острове Самосе, при дворе знаменитого Поликрата. Имя Анакреонта известно теперь главным образом благодаря позднейшим, александрийским и византийским, подражаниям его лирике, на основе которых возникла «анакреонтическая» поэзия XVIII–XIX веков. Для творчества Анакреонта характерно легкое, беззаботное отношение к жизни, воспевание вина, чувственной любви, веселья. Среди русских переводчиков Анакреонта был Пушкин, который в шуточном стихотворении «Мое завещание друзьям» (1815 г.) даже назвал его своим учителем.

49

Лефей(Летей) — приток реки Меандра (Малая Азия).

Дионису

Перевод В. Вересаева

Ты, с кем Эрос властительный, Афродита багряная, Черноокие нимфы Сообща забавляются На вершинах высоких гор, — На коленях молю тебя: Появись и прими мою Благосклонно молитву. Будь хорошим советником Клеобулу! Любовь мою Не презри, о великий царь, Дионис многославный!

«Клеобула, Клеобула я люблю…»