Антиджихад
Шрифт:
– И где он сейчас? – нахмурился Камаль, по интонации и внешнему виду Дрона уже догадавшийся, каков будет ответ.
– На четвертый день войны зацепило, – Дрон сделался еще мрачнее и положил на стол вилку. – Я его до дома от площади «Минутка» на себе полночи под русскими и чеченскими пулями пер. Но он все равно умер… Для его родственников я родным стал. Поклялся мстить за смерть брата. Но ислам не принял, – неожиданно повысив голос, заявил Василий. – Потому, как ни в бога, ни в черта не верю. Ни в Иисуса, ни в Аллаха.
– Мстишь-то ведь своим, – едва слышно, задумчиво глядя на Василия,
– Ну и что с того? – фыркнул Василий. – Какая разница, русский, чеченец, аварец? Руки-ноги у всех одинаковые. Все люди.
– Зачем вам понадобилась старая, немощная старуха? – неожиданно спросил Камаль.
– Это Мальцева, что ли? – уточнил Дрон. – Да есть тут одна заморочка, – он многозначительно посмотрел на Джина, давая тем самым понять, что из них двоих за столом главный чеченец.
– А если поточнее? – Камаль перевел взгляд на Джина.
– Не наша тайна, – виновато развел тот руками. – При всем уважении к вам…
– Хорошо, – Камаль придвинулся ближе к столу, всем своим видом давая понять, что собирается плотно поесть, – не хочешь – не говори. Не обижусь. Все равно знаю, общее с вами делаем дело. Вы сейчас куда? – неожиданно спросил он.
– Двое наших людей остались в гостинице, – негромко заговорил Вахид. – Они волнуются.
– Понимаю, – Камаль промокнул губы салфеткой и подозвал сидевшего за соседним столом телохранителя. Что-то сказав ему по-арабски, вновь обратился к Джину:
– Сейчас вас довезут, куда скажете, – он с шумом перевел дыхание и посмотрел сначала на одного, затем на второго «моджахеда».
Догадавшись, что разговор исчерпан, они встали из-за стола и, откланявшись, направились к выходу.
– Что будем делать? – выслушав короткий рассказ Вахида о злоключениях, спросил Иса.
Джин задумчиво посмотрел сначала на него, потом на Шамана и пожал плечами:
– Честно, не знаю. – Поднявшись с кровати, он подошел к Дрону, который все это время что-то высматривал на автостоянке перед гостиницей. – Ты как думаешь, Василий?
– После Мальцева, за время войны и весь период времени, до наших дней, теория минно-взрывного дела подверглась большим изменениям. Появились новые типы взрывчатых веществ, изменились архитектурные и конструкционные особенности зданий. Сейчас трубы заводские умудряются подорвать так, что они падают между корпусами, расположенными на расстоянии в полусотне шагов, да что там говорить, мы сами это умеем, – Дрон повернулся к окну спиной, лицом к Джабраилову. – Но весь фокус и заключается в том, что без канувших в Лету расчетов мы вряд ли быстро сможем обнаружить закладки.
– Ты предлагаешь снова поехать к старухе? – хмыкнул Джин.
– Пойми, Вахид, – Дрон прошел к столу и уселся на стул, – другого выхода у нас нет. Я не исключаю даже проникновения в квартиру во время ее отсутствия. Можно, разделившись на две группы, эту задачу легко решить. Одни отвлекают Мальцеву, другие переворачивают в доме все вверх дном.
– Мало шансов найти, – с тоскою во взгляде проговорил Шаман. – Она уже поняла, что документы кого-то сильно интересуют. Может, закопала где-нибудь.
– Вахид, –
– Давай, – пожал плечами Джин.
Теплые лучи утреннего солнца и легкий, пахнущий хвоей и луговыми цветами ветерок нежно ласкали кожу. По водной глади небольшого озера, тихо шурша камышом и подбрасывая лилии, бежали волны.
Лежавшая в одном купальнике на пледе, Замира наблюдала за тем, как Чип и Крот устанавливают мангал, раздвижные столик и стулья.
Обхватив руками обтянутые джинсами ноги, рядом сидела Роза.
Все, что она позволила себе, это снять кроссовки. Замира не стала уговаривать ее раздеться до купальника. Достаточно того, что она поклялась выполнить ее требования, а именно, пить наравне со всеми, позволять парням гладить, например, ее колено и даже поцеловать.
Наталью инструктировать не пришлось. Она даже бровью не повела, когда узнала, что, возможно, обоих парней «разогреть» придется ей одной. Эффектная шатенка с синими глазами и стройной фигуркой приехала два года назад из Вологды поступать во ВГИК. Провалившись на экзаменах, осталась в столице. Полночи работала официанткой в баре, днем на фабрике игрушек. Ждала принца. Но бар был третьесортный, посетители, соответственно, далеко не герои романтических сказок, а такие же, как она, неудачники, без прописки и без жилья. Перебрав с десяток парней, она было уже совсем отчаялась, когда вдруг в лице араба Али Эрдогана, приехавшего в Москву наводить справки и организовывать работу по созданию фирмы, которая впоследствии станет прикрытием для работы Гафура, к ней привалило настоящее счастье. Случайно увидев ее на улице, высокий и стройный молодой мужчина остановил свою «БМВ», едва не отдавив ей ноги.
Возмущение красотки быстро сменилось застенчивой улыбкой, и уже вечером она упала на огромное ложе для любви, установленное в спальне трехэтажного, недавно построенного неподалеку от Москвы, коттеджа.
Шесть месяцев она была на седьмом небе, перемещаясь по квартире большей частью на руках любимого.
Новенькая «Тойота», украшения и наряды вскружили провинциалке голову. Она была уверена, что, раз ей подносят такие подарки, то это – не что иное, как самое убедительное подтверждение его любви.
Однако как-то незаметно и утонченно Али «посадил» ее на иглу. При этом сам он никогда не притрагивался даже к спиртному, а уже через месяц она везла в тайниках своей машины двенадцать килограммов героина в Берлин, тамошним чеченцам. Естественно, за рулем принадлежавшего ей автомобиля был другой человек, Дукваха, один из приближенных араба, который впоследствии станет тенью Гафура. На обратном пути он устроил все таким образом, что девушка как бы случайно оказалась в борделе.
Оставив документы в машине у одного из мотелей, расположенных рядом с автобаном, она направилась в небольшой магазин купить себе сигарет, поскольку Дукваха из принципа не хотел брать в руки эту гадость. Специально поджидавшие ее люди выкрали тогда девушку и, выведя через запасной выход, увезли в Варшаву.