Антиджихад
Шрифт:
– Пока будем спрашивать мы…
– Хотя бы скажите, за что нас задержали? – фыркнул Дрон.
– С какой целью вы находитесь в Стамбуле? – спросил парень, проигнорировав вопрос Дрона.
– Отдыхаем, – лаконично ответил Джин.
– Вы имеете связь с курдскими террористическими организациями?
От этого вопроса Дрон аж подскочил на стуле:
– Ты что, совсем рехнулся! – Он с шумом перевел дыхание.
– Мы раньше лечились здесь, – заговорил Джин. – Оба. Ты же знаешь, на нашей родине идет война. Случайные пули…
– Так уж и случайные, – усмехнулся переводчик. – Вы можете быть с нами откровенны. Мы лояльны к членам чеченского сопротивления.
– Почему ты говоришь мы? – нахмурился Джин. – Тебе поменяли кровь?
– Извини, брат, – парень смутился. – Я такой же, как ты. Но мне непонятно, почему с тобой русский.
– Агапов воюет на нашей стороне уже несколько лет, – пояснил Вахид, с уважением посмотрев на Дрона.
Кучерявый перевел ответы задержанных турку. Выслушав, тот скрестил на груди руки, медленно кивнул и, что-то сказав, выжидающе уставился на своего помощника.
– Хикмет Агджа желает знать, с какой целью вы посещали турецкую подданную Мальцеву, где были задержаны полицией.
– Я не могу ответить на этот вопрос, – вздохнул Джин, – но, клянусь Аллахом, что мы не хотели причинить ей зла. Я и мой друг слышали, как она звонит в полицейский участок, но, как видите, не предприняли никаких мер, чтобы убежать. Мы даже не препятствовали тому, чтобы она открыла дверь. Думали, у нас просто проверят документы, и все.
– Она моя родственница, – неожиданно нашелся Дрон. – Просто об этом мы не успели ей сказать. Я привез ей немного денег. Моя мать совершенно случайно узнала об этом от женщины, которая часто проводит в этой стране отпуск.
– Зачем вы обманываете? – кучерявый криво усмехнулся. – Вас интересовали разработки ее деда, который был военным инженером. Разве ты не сообразил, что мы поговорили с ней?
Он вновь переключил свое внимание на бритоголового, которого, как выяснилось, зовут Хикмет Агджа.
– Вы будете говорить правду? – Наконец, пообщавшись с турком, переводчик перешел на русский.
– Нет, – откровенно признался Дрон. – Мы даже не знаем, кто вы. Вдруг вы и есть курдские террористы, разыгравшие этот спектакль?
– Перед вами майор турецкого департамента безопасности, – наконец представил бритоголового переводчик. – Я представитель Конгресса чеченского народа Гурно Латипов. Иногда меня привлекают в качестве переводчика. Вы находитесь в тюрьме типа «F». Еще вопросы будут?
– Где ты получил такое образование? – словно обращаясь к самому себе, пробормотал Джин, глядя на земляка.
– Я закончил школу в России, а потом учился в Англии, – не без гордости ответил переводчик.
– Ты знаешь, – Джин посмотрел на кучерявого таким взглядом, что тот даже отступил на шаг к дверям, – я не буду говорить с тобой. Когда на родине твоих предков льется кровь чеченцев, когда весь арабский восток и даже сами русские, – он скосил взгляд на Василия, – умирают во имя маленького, но гордого народа, такая гниль, как ты, бегает по всему миру и прячется от самого себя. Ты не чеченец. Переведи своему майору то, что я сказал, и убирайтесь. Можете сдать нас русским. Я не боюсь смерти. В Великой Ичкерии многие знают, кто такой Аслан Умаров.
Зло сверкнув глазами, Гурно все же выполнил требование и перевел сказанное майору жандармерии.
Криво усмехнувшись, тот направился к дверям.
– Вы еще пожалеете об этом, – неожиданно выпалил переводчик, на секунду задержавшись на пороге. – Вас переведут в тюрьму, где в камерах по сто человек. Там вы узнаете, что такое жара и голод.
Вахид лишь отмахнулся.
– Пусть переводят, – хмыкнул Дрон, когда двери закрылись. – У них из-за таких тюрем знаешь, какие бунты были?
– Почему? – безразлично спросил Джин.
– В такой вот камере, – Дрон обвел взглядом стены, – рассчитанной на два, три места, легко выбить из человека любые показания, инсценировать смерть, что практически невозможно сделать при большом количестве заключенных.
Легкий ветерок лениво шевелил верхушками огромных сосен, растущих по обе стороны еще пустой автострады. На ставшем сиреневым небе быстро таяли звезды. До восхода солнца оставались считаные минуты. Природа словно замерла в ожидании этого действа.
Еще затемно выехав из Москвы, Филиппов и Линев остановились у обочины и вышли из машины. Нужно было подождать микроавтобус со следственной бригадой ФСБ, которая вместе с ними направлялась в Калугу. Линев вез документы о передаче материалов следствия по делу двойного убийства, произошедшего накануне на квартире Сабаниной, из МВД в свою контору. Но это формально. Расследованием и оперативно-техническим обеспечением будет заниматься «Анаконда». Естественно, название подразделения в них указано не было.
Лишенные возможности получить хоть какую-то информацию о подготовке стратегически важных объектов столицы к уничтожению, сотрудники «Анаконды» могли лишь уповать на поимку убийц, мастерски заметавших следы, и лишь через них выйти на террористов. Хотя с сегодняшнего дня Туман и Полынь выборочно обследуют несколько зданий, которые, по мнению Антона, могли быть заминированы, но на это было мало надежды. Со времен войны прошло много лет. Дома реконструировались, подвалы забивались мусором, совершенствовалась система подземных коммуникаций.
– Мне работа уже снится, – поежившись от утренней свежести, Линев зевнул.
– Пора к психиатру, – пошутил Антон, протирая тряпкой фары «Лексуса».
– Кажется, едут, – прищурившись, пробормотал Данила, глядя на неприметный микроавтобус «Форд», появившийся из-за поворота.
Усевшись в джип, Антон повернул ключ в замке зажигания, включил передачу:
– С богом!
Трасса была относительно свободной, и уже через полтора часа кортеж из двух машин проскочил указатель с названием города.