Антиджихад
Шрифт:
– Я еще вас мучить буду! – усмехнулся кавказец.
– Почему «нас»? Ты что за меня решаешь? – потеряв над собой контроль, Крот схватил зубами плечо Чипа. Во рту уже появился привкус крови, а его друг молчал.
– Смотри, – Аюп показал Олесе в сторону диггеров, – маленький совсем зверь. Кушать захотел, человека кусает. Он, кстати, тебе нос сломал, – неожиданно, словно только увидел опухшую переносицу и синяки, с состраданием заметил кавказец.
В его руках появился нож.
– Иди, убей его.
– Нет! – взвыл Крот. С невероятным проворством
– Оставь его, – неожиданно вступилась за несчастного Олеся. – Подумаешь, грохнули никому не нужную шлюху. А Роза, – она перевела взгляд на чеченку, – переживет. Не смертельно. Вам нужны люди, а эти парни, как видишь, то, что надо, – настоящие отморозки.
Услышав это, Крот застыл. Сидевший у дерева Чип перестал трястись, ловя каждое слово.
– Тем более, есть улики, – продолжала она, – которые можно в любой момент представить.
– Какие? – Аюп с интересом, как показалось Кроту, посмотрел в его сторону.
– Я… мы все будем делать, как вы скажете, – затряс головой Крот.
– Когда я поняла, что ничем не смогу помочь Розе, то стала снимать все на видео, – не обращая внимания на заверения Крота, пояснила Олеся. – В это время послышались крики из палатки. Ее я тоже со стороны сняла и спряталась. Потом он вышел, – она взглядом показала на Чипа, – с ножом. Я очень боялась, но продолжала фиксировать все, что он делает.
– А что он делал? – спросил Аюп.
– Он искал меня! – воскликнула Олеся, удивившись вопросу. – Звал, ругался. Потом уронил нож и улегся на покрывало спать. Нож я аккуратно положила в пакет и позвонила тебе. Все.
– Тогда мы еще снимем, как они прячут труп, – неожиданно принял решение Аюп. – Звони Питону. Пусть едет.
Глава 6
В район, где жила внучка военного инженера, Дрон, Шаман и Джин приехали на такси. Иса остался в гостинице. Пройдя тихими и безлюдными переулками, разделились. Шаман и Джин неторопливо направились по улице, обходя дом Мальцевой вокруг. Дрон, внимательно изучив окрестности и не заметив ничего подозрительного, вошел в подъезд.
– Зачем вы снова пришли? – донеслось из-за двери, едва Василий надавил на кнопку звонка. – То, что вас выпустили на свободу, не убедит меня в отсутствии корысти или злого умысла по отношению ко мне. Здесь все возможно за деньги.
Дрон догадался, что женщина увидела его через окно.
– Варвара Петровна, впустите, пожалуйста, – Дрон говорил спокойным, ровным голосом уверенного в себе человека. – Я объясню вам все, и вы поймете, что, если откажете нам в помощи, случится беда. В России, если, конечно, она вам не безразлична, погибнут сотни людей.
После небольшой паузы щелкнул замок, и дверь открылась.
– Проходите, – женщина не выглядела напуганной.
Дрон оказался в той же комнате, где их с Вахидом задержали. Он даже уселся на тот же стул.
– Варвара Петровна, – дождавшись, когда женщина расположится напротив, заговорил Василий. – В годы Второй мировой войны, вернее, в самом ее начале, когда немцы один за другим занимали наши города, Сталин отдал приказ подготовить особо значимые объекты столицы к подрыву.
– Это когда правительство и он сам должны были бежать в Куйбышев? – уточнила хозяйка квартиры.
– Чуть раньше, – вздохнул Дрон. – Но не это важно. Здесь вопрос в том, что минирование производилось в строжайшем секрете, по теории, разработанной вашим дедом. После того, как все было закончено, люди, занимавшиеся этим вопросом, исчезли. Документов никаких нет.
– Людей расстреляли? – всплеснула женщина руками. – Варварская страна.
– Возможно, взяв расписку о неразглашении, просто отправили на разные фронты, где они и погибли. Ведь было только начало войны. Я – сотрудник одного из специальных подразделений департамента по борьбе с терроризмом. Нам известно, что определенная категория людей хочет найти центральный пункт управления и совершить теракт.
– Господи, – женщина, до этого сидевшая с каменным лицом и, как показалось Дрону, слушавшая его вполуха, прижала к груди ладони. – Неужели… Ах, да, как я сразу не догадалась! Турция… Чечня! Это чеченские террористы?!
– Да.
Она встала, подошла к старинному секретеру, достала листок бумаги и что-то стала на нем писать.
– Значит, это были не люди из Русского музея? – то ли спросила, то ли просто утвердившись в своем мнении, произнесла вслух, продолжая писать. – А вы говорите, говорите! – На мгновение оторвавшись от своего занятия, она строго посмотрела на Василия.
Не зная, что можно еще добавить к сказанному, Дрон начал нести ахинею про долг, душу русского человека и даже извинился за Советскую власть, лишившую род Мальцевых возможности проживания на своей исторической Родине.
Наконец женщина закончила, взяла лист, исписанный убористым почерком, и вернулась к столу.
Дрон хотел спросить, что это, однако женщина приложила палец к губам, и он все понял.
«В доме установили маленькие микрофоны. Кто эти люди, я не знаю, но они не русские и не турки, хотя представились сотрудниками департамента безопасности. Я хорошо говорю по-русски и турецки. У всех был странный акцент. Документы я сегодня вечером положу в мусорное ведро, которое вывалю в контейнер рядом с моим домом в 20.00. Извините за причиненные неудобства. Листок оставьте здесь».
По мере того, как Дрон пробегал взглядом строчки, до него доходило, что они облажались. Кроме того, что его «речь» сейчас прослушали люди Камаля, в чем он нисколько не сомневался, Иса, после возвращения их из следственного изолятора, обмолвился о том, что за время их отсутствия ломался телефон, установленный в номере, но служанка заменила трубку, и инцидент был исчерпан.
«Отключили сами, потом дали горничной трубку с жучком, – с тоской подумал он. – Ведь есть неписаное правило в гостиничных номерах в первую очередь не вести разговоры, касающиеся выполняемых задач. Родимов, если вернемся, порвет нас на части».