Антигеймер
Шрифт:
Те, кто не успел попасть сюда до последнего предупреждения эмчеэсника, подлетают к затворам, пытаются сверху пролезть в вентшахты, невзрачные будки которых спрятаны по дворам и скверам. Молотят изнеженными ручонками по прочной стали, разбивая кулаки в кровь, беспомощно вопят… Вождям, сидящим внутри, всё по фиг! Они давно привыкли относиться к электорату, как к безмолвному стаду оболтусов. Постапокалиптический золотой миллиард сидит тихонечко, старясь не вслушиваться в вопли и стуки. Тем более что они становятся
— Пойду, посмотрю, пока вы тут возитесь. Может, открою, — решил я.
— Давай-давай, фонарь возьми и оружие, — бросил Адамс, отмахиваясь словом.
Что бы я без тебя делал, Бобка…
С площадки вниз опускался ещё и металлический трап. Забрав всё необходимое, я тщательно закрыл верхний люк и вылез через боковой. Секунды, и я стоял наверху, отряхивая руки от ржавчины. Надпись на табличке не разобрать. И что предпримем? Братва, орудуя большими ножами, уже препарировала дичь. Рискну! Средняя дверь не подвела, кремальера крутилась с усилием, но вполне поддавалась. Раздался противный скрежет дверных петель, давно забывших, что такое смазка.
Ну, входим!
Открыв дверь, я присел, одной рукой удерживая автомат, левой быстро поставил фонарь внутрь и тут же спрятался за угол. Тихо…
Э, нет, тут не санчасть была.
Бункер рассчитан на три десятка человек, имеет три комнаты, герметичные бронедвери с задрайками, как их называют на «Новокузнецкой», разветвлённую внешнюю электропроводку на серых керамических катушечках, настенные крючки и типовые шкафчики для спецодежды. Дешёвые столы, металлические табуреты, в двух помещениях — откидные нары без матрацев.
А это что? Неужели подставки для оружия, как их там, — пирамиды, вот!
Примерив «калаш», я увидел, что автомат становится в пирамиду, как влитой. Бункер предназначен для вояк. Именно и только. Жить тут можно, если привыкнешь. А куда ты денешься! Три больших паука, спасаясь от света фонаря, поползли со стен и потолка, норовя быстрей скрыться в норах. Под ногами постоянно что-то трещало и хрустело. Мусор, тут и там лежащий на полу, представлял собой остатки сгнившей деревянной обшивки поверхностей. В левой спальне я обнаружил следы ночёвки. Откуда тут классические бомжи? Скорее всего, здесь какое-то время жил станционный изгой или сумасшедший. А может, выживалец?
Свежих запахов дыма или готовки я не почувствовал, поэтому вёл себя достаточно спокойно. Прикинув оставшееся время, пошёл дальше. В небольшом коридорчике нашёл туалет «для горных орлов» на четыре кабинки. Под очками чернела полость, ещё одна — в стороне, прикрыта решёткой, там какие-то коммуникации и насосы. В стене душевой было овальное отверстие, в которое можно протиснуться только на корточках или ползком. Нагнулся и заглянул. Ещё одно помещение, пустое, с сильным эхом… Мусоросборник? Карцер?
Невесёлое местечко.
Находки несущественные, поживиться тут нечем, так и скажу.
Побродив ещё немного, решил выбираться — управились, поди, живорезы. Открывая дверь, я услышал лязг замка багажника, братва грузила мясо. Прямо мне под нос!
— Готовченко, Степан! — гаркнул на весь тоннель Бобка. — Мясца гребанули прилично! Как дела у тебя? Поживился?
Я молча мотнул головой.
На этот раз добыча не воняла кислятиной или гноем — доносился тяжёлый запах свежей крови. Жрут крыса… Интересно, кто-нибудь в Попадонецке уже рискнул попробовать на вкус волжского крокодила? Вдруг и они мутировали до вкуса баранины?
Тень я заметил краем глаза.
Было так: раздельщики уже сидели и ковырялись в машине, помахивая через решётку руками, чтобы я поторапливался. Направо, где на рельсах только что была эта самая… анатомичка, я старался голову не поворачивать, и всё равно не удержался, почему-то человека часто тянет посмотреть на всякое дерьмо… Сладкая парочка опять выстроилась в люках, победно оглядывая жутковато притихший тоннель. Неожиданно Боб вытянул в мою сторону руки и показал две красные тряпочки. Мама дорогая, это же куски сырого мяса!
— Зинка, соль тащи!
— Вы что, эту мерзость есть собираетесь?
— Гуннчик, конечно! Это же вкуснятина, почти карпаччо! — С этими словами она скрылась внизу и хлопнула крышкой бардачка в поисках солонки.
Точно, они ненормальные, меня сейчас вырвет!
Я опустил голову вниз и тут же увидел мелькнувшую справа тень. Подняв фонарь, на самом краю светового пятна я навечно запечатлел в памяти белое лицо Боба Адамса с округлившимися от ужаса глазами. Почти сразу раздался даже не вскрик, а что-то типа всхлипа, вслед за ним — глухой мягкий удар.
Квоч! Огромная тень пролетела над тачанкой и скрылась за капотом.
Авантюрист, вынесенный за борт по пояс, свесился в мою сторону, но уже без головы!
Второй крыс в длинном прыжке легко откусил ему башку и полетел дальше по тоннелю! Ещё работающее сердце толчками сбрасывало тёмную кровь на рельсы. От такого седеют виски даже у молодых. Беспомощное тело невольного зрителя бьют инфаркты и инсульты.
Уже поставив ногу на ступеньку трапа, я захрипел от шока, автомат чуть не выскользнул из рук.
— Серёженька!!! — дикий вопль потряс подземелье.
Зина Огонёк обхватила безголовое тело и рывком потянула его наверх.
— Серёжа, потерпи!
Дикий сюрреализм сцены не позволял реагировать быстро.
Уже проверенным способом всадив кулак в железо, обрёл способность хотя бы шевелить руками. Всё происходило настолько быстро, что детали я восстанавливал много позже… Зинка почти успела вытащить обезглавленное и обескровленное тело Боба на крышу тачанки.
Где этот крыс?!