Антихрист
Шрифт:
— А ты куда?
— А-а-а… э… — замычал Рустам. Дальше этого момента он не продумал.
Марк глянул на друга. Можно отделаться от него прямо сейчас — это самое разумное. Но идти одному страшновато.
— Ну чо, — изображая злорадство, кинул Марк Рустаму, — не обломится тебе ничего. Зато прославишься стукачем.
Офицер мгновенно отступил в сторону.
— На второй этаж, оба.
Легкость, с которой удалось пройти к управляющему фермой, даже удивляла. Видимо, уж очень сильно не терпелось тому посмотреть на виновника скандала, уничтожившего его карьеру. И никто не ждал продолжения неприятностей. Бдительность должны блюсти другие, там, в трехстах километрах отсюда, где голодные арабы, зомбированные своим Пророком, уже пол-века продолжали вялые атаки на ферму. Здесь же, на территории подконтрольной Всевышнему, просто не могло случиться ничего сверх того, что уже произошло.
Кабинет управляющего располагался в конце коридора за прозрачными двухстворчатыми дверьми.
— Ты, садись здесь, — указал на ряды стульев Ибрагимову сопровождавший их офицер. Сам встал напротив, повернулся к Марку. — Внутрь, тебя ждут.
Кабинет был большим и почти пустым, если не считать рядов с кадками низких хвойных растений, выстроившимся вдоль огромного, во всю стену, окна. Перед окном стоял массивный стол, обычный, из красного дерева, за ним в кресле сидел седоволосый пожилой мужчина и с ненавистью глядел на посетителя. На столе рядом с беспроводной зарядкой стояла позолоченная табличка с именем Патрик де Грааф.
Отодвинув стул, Неклюдов, засунув руки в карманы, уселся, закинул ногу на ногу и с усмешкой уставился на де Граафа. Пальцы в кармане нащупали секундомер и зажали две кнопки одновременно.
После продолжительного молчания, де Грааф наконец осведомился:
— Ну?
— Сдаваться пришел, — пожал плечами Марк.
— В твоем деле нет сведений о техническом образовании. Только семь лет общего обязательного.
— А в моем деле написано, что я из общины староверов?
Де Грааф нахмурился, глянул за спину Марка. Обернувшись, тот только сейчас заметил в углу кабинета безопасника и молодого парня, судя по нашивке на комбезе, техника.
— Это, — пояснил техник, — религиозное сообщество техногиков на территории бывшей России. Значительная часть самых известных хактехников — выходцы из этой общины. Говорят, они очень хороши. Они верят, что в математических формулах и парадоксах закодированы послания бога и что если заниматься их решениями, то можно постичь Вселенную. Община возникла, когда технари, недовольные цензурой и патентами, переселились в Сибирь поближе к границам с азиатами, чтобы иметь возможность обмениваться с теми разработками без контроля со стороны Иджиса. Правда, эту лазейку им вскоре перекрыли, они самоизолировались и, чтобы не деградировать и не выродиться, сплавили вместе науку и религию.
— О как! — удивился де Грааф. — Всегда думал, что эти общины населяют полуграмотные чудики. Как «зеленые» или Амишы. А у нас тут, оказывается, сидит практически монах Шаолиня. Только вместо кунг-фу у него логика и алгоритмы.
— Как сказал бы мой учитель, — пожал плечами Марк, — пути Господни неисповедимы. — В кармане завибрировал зарядившийся «секундомер». — Но я здесь не обсуждать свое прошлое. Каюсь, я сильно накосячил и не хочу усугублять.
— Чего еще натворил? — напрягся управляющий.
— Когда понял, что файл Всевышнего не расшифровать, я решил сгрузить его в общий доступ. Алгоритмы шифрования и метаданные тоже представляют интерес.
Белая сорочка де Граафа вдруг начала покрываться пятнами пота.
— Невозможно! — заявил техник. — Многоуровневая аутентификация. Кроме вашего личного ключа, господин де Грааф, для расшифровки требуется ваш терминал. Файл не только не запустится на другом устройстве, он там даже никогда не соберется в правильной последовательности. Разные файловые системы. Иджис работает со своей, насколько мне известно, утечек не происходило.
Марк кинул через плечо презрительный взгляд.
— Файловая система Иджиса работает под виртуальной машиной, управляемой отдельным процессором с аппаратной защитой. Машина включается только когда такой ключ, — он указал на очертания прямоугольника на груди под прилипшей к телу рубашкой управляющего, — вставляется в порт терминала, как этот на столе. Таких процессоров выпущено ровно десять тысяч плюс сто одной мерзкой конторкой под названием Эппл. Сотня, как я понимаю, запасная. Более того, семейства подобных процев выпускаются каждый год в количестве десять тысяч плюс сто. Все той же Эппл. Отсюда первый вывод: Иджис каждый год меняет файловые системы и протоколы шифрования и связи. Второй вывод: пул людей, напрямую подчиняющихся Иджису, людей, критически важных для управления Северо-Атлантическим Союзом, составляет десять тысяч человек. — Он высокомерно усмехнулся. — Что, неужели вы думали, что никто из этих десяти тысяч никогда не терял терминал? Всем давно известно про эту защиту. — Стараясь выразить как можно больше презрения, Марк обернулся к технику. — А ты, умник, иди лучше поищи мои ретрансляторы. Я полтора месяца спокойно шастаю по внешней и внутренней сети, а у вас ни малейшего подозрения. Тебя, кстати, если не ошибаюсь, зовут Йозеф Хантаргер. Через твой аккаунт я тоже много где побывал. Кстати, пока ты здесь в Сахаре, твоя невеста в Гамбурге снова трахается с Питером.
Техник вскочил, но поднятая, как шлагбаум, рука безопасника удержала того от поспешных действий.
— А теперь к главному, — начал Неклюдов. — Я больше недели лазал по вашему, Патрик, терминалу, нашел в логах команды на включение процессора Иджиса и понял, что мне таки свезло оказаться рядом с нужным устройством. Про защиту я знал, поэтому решил поступить проще. Раз файл не стащить из памяти устройства в оригинале, я решил копировать максимум возможного с устройства вывода, с дисплея. Давно, когда все устройства вывода были исключительно дисплеями, были популярны вирусы шпионы. Они очень и очень простые в исполнении и очень легко прячутся, так как вредоносного кода в них нет. Ну, я написал и поместил один такой в вашу систему. С тех пор при каждом включении терминала и активации нового процесса шпион начинал делать снимки экрана. Мне нужно было лишь дождаться, когда вы наконец включите виртуальную машину. Тогда бы я стал первым и единственным человеком, сумевшим подглядеть за Всевышним. Вот только я не учел, что включение виртуальной машины означает автоконнект Всевышнего к вашему терминалу. В общем, когда я наконец дождался инфы от Иджиса, оказалось, что вместе с ней в терминал заглянул и сам этот гад. Естественно, он заметил посторонний процесс. Так как я пользовался ретрансляторами, вычислить меня он не смог, поэтому поднял тревогу и послал сюда Стража. И теперь у меня вместо нужной инфы куча какого-то мусора и крупные неприятности. — Марк широко улыбнулся де Граафу и с выражением лица «а я все знаю» сделал главный ход. — Вернее, не у меня одного.
По выражению ужаса на лице управляющего, Неклюдов понял, что одна единственная карта, бывшая у него на руках, оказалась козырным джокером, и он сыграл им идеально. На терминал де Граафа он сумел вломиться лишь несколько часов назад, о вирусе-шпионе задумался чуть позже, а скрытый спящий процессор Иджиса было найти нереально, если б в момент его, Марка, присутствия, управляющий не активировал его. Тогда-то до Марка наконец дошло, на какой именно терминал он вломился. А когда до него это дошло, мгновение спустя после активации, стало слишком поздно — невидимые пальцы Всевышнего уже сомкнулись на его горле.
— В-выйдите отсюда, — велел де Грааф своим людям.
— Сэр? — удивился безопасник.
— Вон! Оба!
Неплохо, решил Неклюдов, совсем неплохо. Раз де Грааф так испугался, значит, компромат на него намного более весомей, чем казалось. Те фотки, найденные в личных файлах управляющего, были хоть и омерзительными, но довольно невинными с точки зрения закона. Даже не порно, просто эротика в исполнении малолетних мальчиков и девочек. Ну и что, что какой-то старик, пусть и приближенный к Иджису, иногда дрочит на голых детишек. Удар по репутации, не более. При Иджисе любой получил возможность удовлетворять все свои фантазии. Секс-куклы в виде разлагающихся трупов, калек, овечек, старушек, детей и так далее продавались свободно, появились даже раньше Всевышнего и уже давно не вызывали отторжения масс. На нынешнем уровне развития технологий эти куклы были неотличимы от живых или мертвых людей или животных. Некрофилов и зоофилов они точно устраивали, и преступления на этой почве регистрировались крайне редко, пара случаев в год на двадцать миллиардов населения САС — это ничто. Количество нападений на людей и детей также снизилось, и очень сильно. Но эти преступления не исчезнут никогда. Пусть кукла почти как живая, пусть она умеет не только поддержать простой разговор, но и кричать, визжать, сопротивляться и истекать кровью — кукла, в отличии от живого человека, не могла дать насильнику и садисту самого притягательного для него — ощущения безграничной власти над жертвой.