Антик с гвоздикой
Шрифт:
Он всмотрелся в дом. Да-а, в собственном кабинете, после нескольких бокалов доброго вина задачка казалась вполне разрешимой, но сейчас Григорий, приведенный в чувство холодным душем из дождевых капель, полностью осознал, насколько его поступок безрассуден.
И все же он не привык отступать. Чтобы не оказаться в дураках, следовало незамедлительно осмотреться и прояснить для себя обстановку.
Ночью «Антик» показался ему и вовсе огромным. Лишь в двух или в трех окнах маячил слабый свет. Два из них располагались на втором этаже, одно — на первом. Какое-то из них вполне могло
Но господин счастливый случай, как известно, большой приятель всех авантюристов и сорвиголов. И на этот раз он не изменил своим привычкам. Князю не пришлось долго сидеть в засаде и ждать ответа на свой вопрос. Свет в одном из окон на втором этаже внезапно погас, а через пару минут створки его распахнулись. На подоконник облокотилась, а после и вовсе присела на него женщина в длинной ночной рубахе. Она зябко куталась в пуховую шаль, устремив свой взор в сторону озера, отливающего платиновым блеском в тусклом сиянии звезд, кое-где проклюнувшихся сквозь серый саван облаков.
Издалека князь не мог определить, кто это: графиня или ее младшая сестра. Он окончательно продрог и едва сдерживал себя, чтобы не выбить дробь зубами от холода. И с каждым мгновением понимал, что решился на самую дурацкую выходку в своей жизни, которые не позволял себе даже в юности. Но в то же время ни к одной из встреченных им ранее женщин его не тянуло с такой силой, ни про одну из них он не вспоминал с таким восторгом, который поселился в его сердце с того момента, когда он увидел изящную женскую фигурку верхом на арабском скакуне.
Удивительно, но одно только воспоминание об этой женщине заставило сильнее забиться его сердце, кровь резвее побежала по жилам, и он почти согрелся, несмотря на промокшую одежду и ноги.
Женщина в окне тем временем сменила позу. Теперь она стояла, облокотившись о подоконник, и, кажется, что-то держала в руках. На счастье, луна в это мгновение скользнула из-за облаков, залив все пространство перед домом серебристо-матовым светом. Сердце князя и вовсе забилось, как парус под порывами штормового ветра. Ему стало жарко, будто горячий памперо [11] пронесся внезапно над его головой, заставив расстегнуть верхнюю пуговицу сюртука.
11
Памперо — шквальный ветер, который дует в пампасах Южной Америки.
Князь с трудом перевел дух. Он не ожидал подобного эффекта. Незатейливая шутка обернулась настоящим потрясением для графини. И в этом он нисколько не сомневался. Шел третий час ночи, скоро рассвет, а графиня до сих пор не ложилась, а провела уже довольно много времени возле открытого окна. И все это время не выпускала из рук его скромный подарок. Возможно, и на озеро она смотрела по той же причине. Ведь за ним пряталось в лесах его Завидово…
И все ж, несмотря на искушение, князь мыслил достаточно трезво и попытался избавиться от столь самонадеянной оценки своего дневного поступка. Но в глубине
И даже если не получится пробраться в ее комнату, он оставит розы на крыльце. Наташа догадается, она поймет… Впервые, пусть не вслух, но он назвал графиню по имени. И почувствовал вдруг нестерпимую нежность к этой женщине, не знавшей счастья в любви, одинокой и измученной житейскими неурядицами. Он многое бы сейчас отдал, многим бы пожертвовал, чтобы оказаться рядом с ней в ее спальне. И тогда бы уж он нашел, что сказать ей, как объяснить свои чувства. А может, слова бы не потребовались. Им вполне хватило бы рук и губ, чтобы ощутить себя счастливыми…
Григорий Панюшев был жестким и резким в суждениях человеком. В жизни ему приходилось много сражаться, чтобы отстоять свое право жить так, как ему того хотелось. Он никогда не считал себя склонным к сантиментам и презирал людей, готовых распустить слюни по любому поводу. Но сейчас он впал именно в такое состояние и нисколько им не тяготился. И того больше, с готовностью забыл бы на какое-то время о повседневных заботах, о скучных и жестоких реалиях мира и с радостью променял бы завоеванную свободу на счастье пребывать всю жизнь рядом с любимой женщиной…
Время тянулось медленно. Князь продрог до невозможности. И едва сдерживался, чтобы не чихнуть. Правда, беседка находилась довольно далеко от дома, но все-таки любой звук в тишине прозвучал бы столь же громко, как выстрел вражеской мортиры. Графиня пару раз отходила от окна, но тут же возвращалась, словно ждала кого-то. Это не позволяло Григорию прокрасться к крыльцу, чтобы оставить на нем цветы. Он уже подумывал, как достойно отступить, как вдруг услышал топот копыт. Кто-то скакал по направлению к усадьбе.
Холодный пот прошиб князя. Неужто он ошибся и у графини есть тайный поклонник, которого она ждет с явным нетерпением? Тогда понятно, почему она не расстается с букетом. Наверняка она приняла его за подарок своего возлюбленного. Но кто бы это мог быть?
Через пару минут князь получил ответ на свой вопрос. Всадник миновал ворота усадьбы и подъехал к окну.
Графиня сверху требовательно спросила:
— Ну что, Корнила? Получилось?
— Получилось, барыня, получилось! — сообщил радостно неизвестный князю Корнила, судя по голосу, мужик лет этак пятидесяти с гаком. — Копнули совсем маленько да камни отвалили, водица так и хлынула!
— Прекрасно! — обрадовалась графиня и приказала: — Приведи ко мне Зарницу, а я пока оденусь. Хочу сама посмотреть, что у вас получилось!
— Но, Наталья Кирилловна, темень же кругом и грязь, — произнес сконфуженно Корнила и почесал в затылке. — Сподручно ли вам…
— Сподручно, сподручно! — перебила его графиня. — Давай не мешкай! Чтобы через четверть часа Зарница была у крыльца.
Графиня скрылась в окне, тотчас в ее комнате вспыхнул свет, а Корнила, что-то бормоча себе под нос, направил своего коня в сторону конюшен.