«Антика. 100 шедевров о любви» . Том 4
Шрифт:
Еврипид
СМЕРТЬ ПОЛИКСЕНЫ
Греки, по взятии Трои, пристали флотом своим к Фракийскому Херсонесу, которым управлял в то время Полимнестор. Здесь воздвигли они памятник Ахиллу, погребенному в Трое. Тень победителя Гекторова, явившись на высоте кургана, требовала принесение в жертву Поликсены, дочери Приамовой, которая некогда обручена была Ахиллу, и теперь, вместе с матерью своею Гекубою и другими знатнейшими из жен и девиц Троянских, находилась в стане Греческом для отведения в плен. – Оракул возвестил, что до тех
Царь Итаки, посланный некогда для осмотра города Трои, как соглядатай, примечен был Гекубою, и спасен ею от неминуемой казни. Сие благодеяние напоминает ему со всею благородною скромностью, и умоляет его защитить несчастную дочь свою. – Нежные чувствования матери, лишающейся последней подпоры престарелых дней своих, решимость и истинно героической характер Поликсены, обряды жертвоприношения, совершаемые Пирром, сыном Ахиллеса, и жалостное состояние девиц Троянских, идущих в неволю, и не знающих будущей судьбы своей, составляют первые два действие сей Трагедии, которой конец не соответствует началу.
Мой перевод, или лучше подражание столь близко, сколько позволяет отдаленность театра и нравов. Надеюсь доставлять вам иногда и другие лучшие сцены из Греческих Трагиков.
Гекуба, Улисс, Поликсена.
Гекуба. Ах! жизнь иль смерть!..
Улисс. Скрепись, отчаянная мать!
Несчастья жизни сей удел необходимой
Я послан возвестить -
Гекуба. О, рок неумолимый!-
Улисс. Против бессмертных нам не можно восставать!
Я воли их святой невольной исполнитель.
Гекуба. И всех мне пережить судил Громодержитель!
И старость дряхлая, лишенная подпор,
В презренной нищете, забытая богами,
Неутешаема состраждущих слезами,
Покажет Грекам здесь во мне живой позор!
–
Улисс! глас матери тебе не оскорбленье!
Дерзну ли я…
Улисс. Вещай! (в сторону) Я чувствую смятенье!
О, подкрепи меня, могущественна тень!
Гекуба. Улисс! Воспомнишь ли ужасный оный день,
Когда ты, ратных сил и Трои соглядатай,
В раздранном рубище, как ближних сел оратай,
Блуждал вокруг бойниц, скрывая в сердце страх,
И с робкой хитростью считал наш каждой шаг?
Воспомнишь ли сей день?…
Улисс. Ах! что ты мне вещала!
Гекуба. Элена скрытого среди толпы узнала…
Ты был в моих руках!
Улисс. Всечасно смерти ждал!
–
Гекуба. Не предо мной ли ты колена преклонял?
–
Улисс. Ах! ты была одна несчастному отрада!
Гекуба. Не
Улисс. Я жив… я чувствую… но что твой значит взгляд?…
Гекуба. Ты жив, и обоймешь своих любезных чад!
Улисс. Гекуба, все – твой дар!..
Гекуба. Не ради оскорбленья
Напомнила тебе мои благотворенья!
Улисс не может быть неблагодарным, нет!
–
Герой всегда герой, и в счастье и средь бед
Ему ли жертвовать народа заблужденьям!
Для славы суетной служить его веленьям!
И страждущих друзей без крова оставлять!
Чем можешь ты сие убийство оправдать?
–
Кто Грекам право дал? – О род жестокосердый!
Он с хладною душой, в пути злодейства твердый,
Часы торжественной, победной тишины,
Мечтает украшать – чем? – Смертию жены!
Жестокой! будь судья, будь правды друг неложной!
Вещай теперь: Ахилл, добыча брани грозной,
В подземных областях, сгорая местью злой,
На ком остановил ужасной выбор свой?
Виновна чем пред ним несчастная, скажите?
Элену гордую на гроб его влеките;
Она вела его к Приамовым стенам;
Она терзала вас, она погибель нам;
Пускай она умрет залогом примиренья!
–
«Потребна красота для жертвоприношенья!» -
Пусть так! – но дщерь моя не ввергла в плен мужей;
Не разрушала царств прельщением очей!
Элены красота найдет другую Трою!
–
Улисс! – коль истина всесильна над тобою,
Ты сердца своего внуши благой совет, -
Воспомни оный час, как пленник, в узах бед!
Ты к старческим моим коленам преклонялся,
Края одежд лобзал, отчаянный, терзался;
Чем ты был в оный час, то я перед тобой!
О той же милости молю тебя; герой!
Ах! не лишай меня подпоры сей убогой!
Не убивай ее! – уже убийства много!
Спаси несчастную, меня спаси ты в ней!
Утеха в бедствиях, надежда дряхлых дней,
Она, оставлена от неба мне заменой
Отечества, родных и славы похищенной!
Ты плачешь… добрый Царь!…. Я вижу наконец,
По нежным сим слезам, я вижу… ты отец.
Улисс! – возможно ль жить нам славою одною?
–
Под гневом ли небес, хранимы ли судьбою,
Для милых чад, для них быть славными хотим!
Все тленно… их любовь во гроб с собой вместим
Представь, что я была досель, что я ныне,
Величество мое в супруге, в храбром сыне,
Что веки берегли, то взял единый день.
Отец! – представь себе всех бед моих хоть тень,
И вспомни о родных, с тобою разлученных,
Которых жизнь тебе милей побед бесценных!
Почти во мне себя, родительску любовь,
Права земных племен, невинной девы кровь
Прилично ли сынам Эллады просвещенной,
Быть пленников своих грозою разъяренной?
Где первый ваш закон, где дар самих богов,
Которой ограждал спокойствие рабов,
Которым движимы, когда во град вступили,
Вы наших алтарей убийством не сквернили
Где кроткий сей народ – народов образец!..