Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает
Шрифт:
Слух пронесся по общине, слух нехороший… Якобы Боцман был в полном своем праве, когда Гарика валил, на том якобы и вправду кровь Валета, а заодно и Питона, которого он, гнус такой, подставил и ствол ему подкинул…
– Как зовут-то новопреставленного? – неожиданно осведомился батюшка, готовый начать чин отпевания.
– Как, как… Гариком звать! – сказал Костя Ким.
Батюшка покачал головой.
– Гарик – это не православное имя. Это прозвище, кличка. Как его при крещении нарекли?
Авторитеты
– Да какая тебе разница, дорогой! – сказал Гуссейн, воздевая ладони к небу. – Прочитай, что тебе положено, и иди с миром! Тебе хорошо, и нам всем хорошо, что еще надо?
Каскет, к счастью, вспомнил, что у него есть копия паспорта Гарика – с этой копией он оформлял договор с похоронным бюро. Он заглянул туда и сказал:
– Евгением его зовут…
Итальянец не выдержал, фыркнул:
– Евгений Речпортовский!
Антон вполголоса велел ему заткнуться.
Отпевание началось. Батюшка вручил каждому по зажженной свечке и начал читать заупокойную молитву.
Костя Ким не слушал, глядел на пламя свечи и думал о своем. Спустя какое-то время расплавленный воск капнул ему на ладонь, Костя вздрогнул.
– …Устне мои молчат и язык не глаголет, но сердце вещает: огнь бо сокрушения сие снедая внутрь возгорается…
Вчера его вызвал к себе Коренев – по поводу Гарика якобы, но с этим хитрым ментом никогда точно не знаешь, что ему от тебя надо.
– Вам что-нибудь известно об обстоятельствах и причинах убийства гражданина Гаркушина? – спросил он.
– Откуда? Меня там и близко не было, – ответил на это Костя Ким.
– А говорят, что стрелял Боцман, сын Валета…
– Мало ли кто что говорит? Я порожняки на уши не мотаю, – ответил Костя.
– Это правильно. Так и держи! – одобрил Лис.
На этом разговор и закончился. Странный разговор, мутный.
– …Нощь смертная мя настигла неготова, мрачна же и безлунна, отпуская неприготовлена к долгому оному пути страшному…
Антон Миротворец механически перекрестился. Он смотрел на крышку гроба и думал о «пути страшном», по которому где-то на том свете этапируют сейчас Гарика Речпортовского. Что там с ним делают? Швыряют под ноги раскаленные угли, поливают из огнеметов, чтобы поторапливался?.. Антон с трудом представлял себе, как встречают на том свете людей, подобных Гарику. Плохо встречают, наверное. Просто обычно об этом не задумываются!
Он тоже был вчера на допросе у Коренева и тоже отвечал на вопросы об убийстве. Точнее, отвечал, что понятия ни о чем не имеет. Но, в отличие от всех остальных, держался он вежливо и предупредительно, изображая полную готовность помочь следствию.
– Знаете этого человека? – Лис показал
– Не знаю. Кто это?
– Один московский киллер, – Лис убрал карточку, небрежно бросил: – Мы его скелет на корабельном кладбище нашли. Крысы кости начисто обглодали…
– А при чем тут киллер?
Но Лис ничего объяснять не стал и молча подписал Антону пропуск на выход.
– …Великой последней гласящей трубе в страшное и грозное Воскрешение суда, воскресающим всем, помяни мя тогда, Святая Богородице…
Босой устал стоять. В ноге запульсировала боль, поднялась от ступни до колена. Но сегодня ему это было приятно. Болит – значит, жив! А у Гарика, хоть он и моложе был, и здоровее, у него уже ничего не болит…
Он оглянулся на Паяло. Тот все понял, подскочил, подставил какой-то табурет, помог присесть. Босой с наслаждением вытянул ногу. «Все там будем», – подумал он благостно. И он, и Гарик, и тот же Паяло, и подполковник Коренев, и Валет, и Питон, и все остальные… Все встретятся за последним пределом, на ничейной земле, голые и безоружные. Тогда и выяснится, кто чего намутил в этой жизни. Пока что можно только гадать…
– Квасков был вашим телохранителем, вы должны знать, почему он убил Гаркушина, – пытал его вчера Лис.
– Да я вообще ничего не видел! Нагнулся шнурок завязать, а тут грохнуло, кровь брызнула, я и упал на пол… А кто-то мимо пробежал, как конь с подковами. Может, это и не Боцман был…
– А кто? И куда он делся?
– Да я-то почем знаю?
– Вы с ним говорили об убийстве Валета? Он не высказывал подозрений, что это убийство организовал Гаркушин?
– Нет. Это не моя тема.
– А почему Гаркушин не взял его к себе в бригаду?
– Так у Гарика и спрашивайте! Хотя уже не спросишь…
Босой развел руками.
– Значит, ничего не знаете, – сказал Лис. – Ну-ну… А что в Тиходонск приезжал Еж?
– Какой еще Еж? – встрепенулся Босой.
– Мокродел московский! Про скелет в корабельном отстойнике слыхали? Неужели ничего не слышали? – Лис с сомнением покачал головой. – Вы же с Каскетом перетираете постоянно, а он всю Москву знает, должен и Ежа знать!
– Так у Каскета и спросили бы! – огрызнулся Босой, в то же время усиленно переваривая информацию. Неужели Гарик и вправду заказуху устроил через москвичей?.. То-то «законники» столичные короновать его ломанулись!
– А я спрашивал уже, – сказал Лис. – И Каскета, и Гуссейна, и всю вашу братию. Все они у меня уже перебывали, вот на этом самом стуле сидели…
– Да? – вроде удивился Босой, хотя в городе такие новости расходятся за четверть часа и он все прекрасно знал. – И что?
– Ничего, – Лис пожал плечами.