Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает
Шрифт:
Теслюк покрылся красными пятнами.
– Гм… Я еще… В общем, еще нет…
– А в книгу задержанных он внесен?!
– Тоже… Не успел…
– Идиот! Ты соображаешь, что творишь? Сейчас кто-то позвонит в УСБ или в прокуратуру, тут адвокат рядом и куча свидетелей!
Майор повернулся к гражданину Клищуку. Лицо у него было встревоженным.
– Гражданин, приношу вам извинения за действия нашего сотрудника! – официально сказал он. – Если у вас нет претензий, вы можете быть свободным…
– Претензии… Ни за что всю рожу разбил. Пусть скажет: за что меня схватил?! За что?! Пусть
Капитан Теслюк опустил голову и тяжело молчал.
– У вас нет претензий? – спросил майор. – Виновного мы накажем!
– Да ладно, хер с ним! – царственно махнул рукой Леший. – Пусть только паспорт отдаст!
Участковый достал из кармана паспорт, положил на стол и бросил на Лешего такой взгляд, который должен был превратить его в пепел. Но тот в пепел не превратился, спокойно забрал документ и, перекособочившись, вышел из кабинета.
– Весь ливер отбили, – скорбно сообщил он жаждущим благополучной концовки гражданам. – Теперь этого гада посадят!
– И правильно! Так им и надо! – удовлетворенно загалдели посетители Нахичеванского РОВД, на глазах которых случилось чудо и восторжествовала справедливость. Пусть пока только в одном отдельно взятом райотделе.
* * *
Борис встретил его у выхода из душа, в раздевалке сидел рядом и, пока Каскет приводил себя в порядок, докладывал подробности очередной «пробивки».[25]
– …Я им: ну так что с того, что у вас самая старая кофейня в городе? У вас трубы когда меняли? А проводку? При Сталине еще? А они мне, представляешь, серьезно так: наше заведение – часть культурного фонда Тиходонска, его история, уё-маё и все такое, так что мы не продаемся! Я аж за печень схватился: ну, раз ничего не понимаете, тогда придут пожарники, санитарные врачи, закроют вас на реконструкцию, тогда и поговорим о цене… Представляешь? Культурный фонд, говорят!..
– Да, совсем обнаглели! – сказал Каскет, надевая туфли.
Со стороны могло показаться, что они общаются на равных, как товарищи или, на худой конец, компаньоны. Но когда пошли по гулким коридорам спортивного комплекса к выходу на парковку, все стало на свои места: Борис держался на два шага впереди, как опытный пес, вынюхивающий опасность. Он первым проходил в двери, выглядывал в коридоры, и на улицу первым вышел, махнул рукой. Тут же солидная черная «ауди А8» подкатила к ступенькам – в отличие от многих коллег, Каскет не любил огромные неповоротливые джипы, считал их дешевыми понтами.
Они спустились к тачке, Борис внимательно осматривался по сторонам, посадил шефа назад, аккуратно прикрыл бесшумно прилипшую дверь и занял свое место рядом с водителем.
– Куда теперь? – спросил Влад. Он сидел за рулем и контролировал обстановку вокруг машины. Мало ли что, может, к днищу мину присобачат… Хотя обстановка и не требовала таких предосторожностей, но порядок есть порядок.
– Давай в «Русский стол», расстегаев похаваем, – скомандовал шеф.
– И присмотримся заодно, как эту точку под нас подобрать! – рассмеялся Борис.
– Не суетись, всех подберем! – уверенно сказал Каскет.
После посещения тренажерного зала он всегда чувствовал
Черная мощная «ауди», про которую многие говорили, что она бронированная, мчалась по заполненным машинами улицам, уверенно перестраиваясь из полосы в полосу. Влад рулил двумя пальцами, Борис теперь ему рассказывал про старую кофейню. Каскет развалился на заднем сиденье, поглядывая в затонированное окно. В наступающих сумерках Тиходонск сверкал огнями реклам, как богатая шлюха. Он вспомнил расфуфыренную Оксану, как ее бишь… фамилию забыл. Которая записалась, вроде, просить деньги на благотворительность. Какая благотворительность, какое лечение наркоманов! Заявилась цветущая, накрашенная, разнаряженная, глазками так и стреляет, подхихикивает: дескать, я готова! Он ее сразу и разложил в комнате отдыха, на полу, так что всю узкую белую спину ободрал о ковер, до крови – страх смотреть. Молодое поколение, наглое, распущенное, ну вот и получила свое, будет знать и подружкам рассказывать. Каскет если за что-то берется, то отрабатывает на совесть. К этому всем пора привыкнуть.
И многие уже привыкли. В Тиходонске он стал солидной фигурой. И власть, и силовики, и блатные местные – все признали, все уважают. Ну, или боятся – не важно. А важно то, что он сохранил со всеми хорошие отношения. Потому что к каждому находил индивидуальный подход. Даже к Карпету нашел. Тот обижается, конечно, но зато живой-здоровый и вся семья невредима. А вот Джаванян никаких подходов не признавал, никаких доводов не слушал, есть такие упертые: все мне, и точка! Ну, и где он теперь? Конечно, и с Карпетом у него вряд ли хорошие отношения… Но тут ничего не поделаешь… Большие деньги по-хорошему никто не отдает, а он малой кровью обошелся. И все это поняли, все головы склонили, вон Гарик и вообще под крыло попросился! Потому и ездит он по городу спокойно, без оружия, без джипа с охраной – только с Владом и Борькой.
– Эй, эй, ты так не гони! Или на кладбище торопишься? Так я тогда выйду!
Борис пролетал перекрестки на мигающий желтый, подрезал машины, резко тормозил и вообще творил, что хотел.
Получив замечание, он чуть сбавил скорость и уперся в красный сигнал светофора, густой поток транспорта уже пошел перед ними, не вклинишься.
– Вот б…! – вполголоса процедил Борис и нажал тормоз так, что Каскета бросило вперед. Он выругался. И тут слева раздался визг тормозов и удар металла о металл. Рыжий «жигуленок» пытался встать первым в соседний ряд, но его неожиданно подрезал маленький «ситроен», вынырнув из крайней левой полосы. «Жигуль» въехал ему в зад, машины столкнулись и встали.