Антикиллер
Шрифт:
– Как репетиция, шеф? – широко улыбаясь, спросил Вист. Он, дурачок, уже видел себя хозяином особняка на Кипре.
– Отлично!
Киллер похлопал сообщника по плечу.
– Вот только Крол чего-то куксится... Мастер рассмеялся.
– Придется ему прописать от скуки хорошую выпивку. Конечно, за мой счет.
Он обнял Крола и зашептал в ухо:
– Если хочешь, и девочек оплачу. Только Висту не говори, а то он меня разорит!
Крол наконец улыбнулся.
– Вот так-то лучше. Поставишь лодку – и на стройку. Тележку, пояс, комбинезон – на
Машина рванула с места, моторка начала чертить обратный путь к правому берегу, на котором раскинулся Тиходонск – точка проведения важного политического плана «Зэт».
– Мы даже сделали магнитосъемку с вертолета, – сообщил длинноволосый бородатый, завернутый в простыню мужик, морщась и цепляя вилкой скользкий маринованный гриб. – Никакой разницы между Степногорском и Тиходонском нет. Значит, надо искать другие факторы...
– Точно, – подтвердил второй уполномоченный специальной группы по изучению тиходонского феномена – тридцатилетний упитанный парень, сменивший неизменные джинсы и кроссовки на универсальный банный наряд – белую, в мокрых разводах простыню. – Демографические, экономические, географические и физические параметры не объясняют природы феномена.
У экспертов заканчивалась командировка, и руоповцы, как водится, организовали сауну с выпивкой и закуской.
– Хотите, я вам объясню? – Крылов разлил водку, положил на тарелку соленый огурец и несколько кружков колбасы. – У нас устойчиво сильная воровская община. Зоны влияния давно поделены, каждый знает – кому, сколько, когда платить...
– И что? – Длинноволосый потянулся к стакану.
– Отсюда стабильность, – продолжил Крылов. – А Степногорск город молодой, там этой ясности нет. Подросли молодые, налетели залетные, вернулись после отсидки те, кто постарше. Каждый хочет урвать свое, каждый хватает куски пожирней. Вот и идет борьба: того застрелили, этого взорвали, теперь этого застрелили, а того взорвали. Вот и весь феномен!
– Давайте выпьем за гостей, пожелаем им успехов и пригласим возвращаться на донскую землю, где всегда рады друзьям. – Нырков поднял тост, его поддержали, звякнули стаканы.
Несколько минут за столом царила тишина – все сосредоточенно разбирали огромного икряного цимлянского чебака, откладывая на краешек тарелки большие реберные кости – острые и упругие, как турецкие сабли. Гусаров из десятилитровой пластиковой канистры разливал густое «лагерное» пиво.
– Тогда почему бы вам не переселить несколько своих «авторитетов» в Степногорск? Пусть наведут там порядок, – сказал длинноволосый.
– Раньше так и было, – кивнул Нырков. – Один солидный вор «держал» город. Но времена изменились. Сейчас и нашим на пятки наступают. Вот-вот такая кутерьма начнется, что Степногорск покажется детским садом!
Крылов молча грыз соленую, янтарной прозрачности мякоть, каждый ломтик которой требовал добавить кусочек разваристой картошечки,
Когда с закусками покончили и первый голод был утолен, эксперты с Гусаровым отправились в парную, а Королев вышел разжигать мангал.
Крылов с Нырковым остались наедине.
Колорадский Жук допил очередной стакан пива и тоже поднялся.
– Дело есть, Василий Михайлович, – сказал Крылов, и полковник опустился на место.
– Мы нашли машинку, на которой отпечатаны угрозы Хондачеву и Демченко.
– Кому? – не понял, начальник РУОП.
– Кандидату в депутаты, сопернику Воронцова...
– А-а-а... Чья она?
– Вроде ничья. Приблудилась к секции разделки туш мясного павильона. У Королева там есть человечек, он сказал – на ней печатали дважды. Бывший начальник безопасности, помните Толстяка?
Нырков кивнул.
– Тыкал одним пальцем, ругался, говорил – шеф из него скоро машинистку сделает.
– Так, так...
– Второй раз совсем недавно, Воронцов прислал секретаршу, она унесла машинку, а через час вернула. Причем у нее в приемной стоит электрическая «Оптима».
Нырков вздохнул, налил еще пива, крепкими пальцами вырвал из чебака кусок вязкой желтовато-красной икры.
– Вижу, у тебя есть предложения?
Крылов кивнул.
– Реализовать информацию.
– Каким образом? Сделать обыск у кандидата в депутаты, взять его в оборот и колоть, пока не признается?
Нырков с аппетитом ел вяленую чебачью икру, большими глотками отхлебывал пиво. Но сказал он все правильно.
– У секретарши права неприкосновенности нет, – без особого энтузиазма продолжил Крылов.
– У Надьки?
Нырков выковырял еще икры.
– Верно. Но она сожительствует с Воронцовым уже два года. И показаний против него никогда не даст.
И это было правдой.
– Можно найти свидетелей среди мясников...
– Не смеши.
– Чем-нибудь прижать, поймать на компре.
– Как только ты этим займешься, Воронцов поднимет такой шум, что мы не отпишемся. Кстати, он очень дружит с журналистами, подкармливает кое-кого... Пропечатают, на весь свет ославят!
– Какой выход? Ждать, пока его изберут? Тогда к нему и близко не подойдешь... Нырков пожал плечами.
– А что мы можем сделать? Водки хочешь?
– Давай.
Иногда он переходил с начальником на «ты».
Сейчас был подходящий случай.
Нырков поднял стакан.
– За что?
– Чтобы сволочь всякая передохла!
– Э-э-э, нет! Слишком много получится трупов. Остальные трупным ядом отравятся. Давай лучше... За ментов. Чтобы их не били, не резали, не стреляли, палок в колеса не ставили.
– Так никогда не будет.
– А мы мечтаем. И пьем за мечту.
Водка на пиво воспринимается тяжело, даже при хорошей закуске. Крылов почувствовал, что захмелел.