Антимагеллан

Сергеев Иннокентий А.

– Ты слишком долго мыл руки, я уже всё съела.

Я сажусь за стол и придвигаю к себе пустую тарелку.

. . .

Она предложила мне новую идею: мы будем спать по очереди, по два часа, или как получится. Тогда ей будет завидно, что я сплю, и она уснёт сама.

Она очень боится успокоительных таблеток, потому что может привыкнуть к снотворному и совсем не сможет спать без него.

Я согласился.

Она уснула первой.

Я не боюсь привыкнуть к таблеткам, просто я не знаю, где они у неё лежат, а спросить как-то неудобно.

Я знаю, что бы она сказала, если бы я признался

ей в этом.

"А спать тебе со мной удобно?"

Или что-нибудь в этом духе. Она редко думает, когда говорит, а говорить она начинает раньше, чем думать.

Я не жалуюсь, я привык к ней, как привыкают к успокоительным средствам.

Если бы я подумал немного дольше, я придумал бы более удачное сравнение, но я не люблю придумывать, что сказать.

Утром она всегда выглядит обиженной, так она уверяет. Может быть, это и правда, ей виднее, я всегда просыпаюсь позже, чем она.

И она съедает мой завтрак.

Если бы в мире не было кофе, я бы изобрёл кофеин и, наверное, прославился бы. Но лучше уж пить кофе, чем изобретать кофеин в надежде прославиться, или хотя бы взбодриться.

Когда она остаётся одна в комнате, её красота становится совершенной. Но этого никто не видит, и поэтому никто кроме меня не скажет вам, что она совершенна. Сама она не скажет вам этого из скромности.

На первый взгляд её трудно заподозрить в скромности, но это только на первый взгляд.

Убедить себя можно в чём угодно – это вопрос времени.

Я познакомился с ней позавчера, а уже говорю так, как будто знаю её долгие годы, дольше, чем разлагается в воде ствол лиственницы.

Любое рекламное агентство первое время занято тем, что рекламирует само себя, а уже потом оно рекламирует… например, мыло или новинку сезона: пластмассовых тараканов.

Я люблю её руки. Эти руки когда-нибудь закроют мне глаза, в последний раз на этой планете, в этой жизни, которая на тот момент уже кончится.

Всё когда-нибудь заканчивается – жизнь, гарантийный срок холодильника, календарь на этот и следующий год, многосерийный фильм, который, кажется, никогда не кончится, и даже стук молотка в стену.

Всё когда-нибудь кончится.

Даже про то, что никогда и не начиналось, скажут, что оно кончилось.

И эти руки закроют мои глаза, если только я не погибну при загадочных обстоятельствах, если я не уйду из дома, если будет что закрывать, если… если… если… Зачем я утешаю себя?

Зачем я пытаюсь себя утешить?

......................................................................................................…………………………

Жить по очереди, кто первым предложил эту идею? И почему не прославился?

Когда она спит, и я вижу её лицо, такое расслабленное и сытое, её волосы, её руки, плечи и… или это мне грезится?.. сияние вокруг её головы, что покоится на мягкой подушке, мне не нужно ничего больше, только лечь рядом, положить усталую голову на её подушку и, вдыхая запах её духов, расслабить своё тело и замереть, уснуть и пролежать вот так, без движений, без мыслей и боли до конца дней и дольше, чем потребуется червям, чтобы сожрать моё тело в земле, если меня не кремируют, и моим костям чтобы сгнить.

Я хотел бы, чтобы меня кремировали.

Зачем я себя утешаю?

........................................................................................................

Если она захочет съесть мой завтрак, пусть ест.

Она говорит, что ей теперь нужно больше калорий.

Она говорит, что я был пьян

и поэтому ничего не помню. Наивная, она думает, что мужчина может забыть, если что-то было. Пусть даже он был пьян.

Через неделю она скажет, что это была шутка.

Она говорит, что я был пьян.

Я пытаюсь понять, как я оказался здесь, вспомнить тот вечер,– инстинкт собственника или инстинкт труса, разве это не одно и то же?

Я помню перед собой её ноги.

Было темно, я шёл. Я помню свет фар, ударивший мне в глаза.

Как же это могло случиться, ведь я никогда не знакомлюсь с девушками на улице? С женщинами, с мужчинами, ни с кем.

И как могло получиться, что я ещё жив?

Она говорит, что я был пьян, и теперь ей нужно больше калорий.

Когда ты теряешь память, ты оказываешься в роли умирающего, богатого и бездетного – все хотят воспользоваться ситуацией. И все уверяют, что любят тебя. Поди проверь.

Сколько у меня было при себе денег?

Зачем Наполеон объявил России войну?

Когда было открыто бета-излучение? Кто основал Трою?

Зачем она так шутит? Если бы что-то было, я бы помнил хотя бы это.

Кто она?

Я знал, что это когда-нибудь случится со мной, и боялся.

Она сказала, что нельзя жить, замкнувшись в своей скорлупе.

А я сказал, что всегда хотел умереть, не жить. Но на самом деле я просто боялся.

Как это было на самом деле?

Ночью мысли подобны снам. А сны подобны салфеткам, уложенным в коробку специальным образом. Выдернешь одну – показывается край другой. И так, пока они все не кончатся, и не настанет утро.

Всё когда-нибудь кончится, даже сны.

Спи.

А как же… Ничего, спи.

Она спит.

Спи.

........................................................................................................

Да спи же ты, наконец!..

. . .

Как часто приходится хитрить, чтобы сказать правду. Искусство говорить – это искусство недосказывать. И вовремя уходить – до свидания. И неважно, куда ты уходишь, неважно, что там, куда ты уходишь, не лучше чем здесь. Но ты уходишь. Пусть это иллюзия, и как образно замечено, нельзя уйти из дома, переходя из кухни в ванную и обратно, но ведь говорят же, и не глупые люди, что жизнь – это не состояние, а процесс. Вот Лао Цзы, мудрый был человек, сказал, между прочим, что нельзя войти в одну реку дважды. Это… ну с чем бы это сравнить… да хоть с электроном – меняет орбиту и излучает квант энергии, то бишь, свет. Сегодня здесь – завтра там – как Фигаро. Если ещё петь научиться, так совсем красота. А если петь не умеешь, так говори по-человечески, чего тебе надо. Вот этого? Нет? А чего? Вот этого? А знаешь, сколько это стоит? Нет? А деньги у тебя есть, вообще? Ты чего сюда пришёл? Что? Вот этого? Ты деньги сначала покажи! – – А я и хочу-то немногого – выращивать капусту, как один римский император, и орехи кушать, как один миллиардер, американский, кажется. Просишь-то ведь немногого. Ну, не желаете вы ничего этого знать, ну, наплевать вам на то, что я тут раскапываю – ладно, дело ваше. Надоело всё, заработать бы побольше денег да удрать… Умри! Умри, и уйдёшь от нас на все четыре стороны, или сколько там измерений во Вселенной, согласно новейшим научным исследованиям. Умри, и катись! Так дайте же умереть. Что тебе дать? Ты фильм видел про Клеопатру? Умереть он хочет по-красивому, ишь, какой полководец нашёлся. Сети, душно мне, сети. Сети!