Антимагеллан
Шрифт:
Я прячусь в траве, хотя проще было бы уйти и спрятаться в тумане.
Грязь чавкает под ногами заблудившихся на болоте туристов.
Кривые деревца растут где попало. Ловчие спят, убаюканные мемуарами первопроходцев; я смотрю на них с завистью. Не знаю, почему я упрямлюсь и не выпью таблетку – здесь их продают в каждом киоске. Всё обрывочно.
Не видно никакой связи, и мне скучно как в слишком большом музее, когда картины падают одна на другую как при погроме и образуют громадную кучу, живописность которой символизирует хаос и головную боль. У некоторых это получается –
Дыхательные упражнения в противогазе.
Уравнение с множеством неизвестных, где две основные константы означают высоту потолка и время, за которое ты успеешь добежать до туалета.
Всё обрывочно и бестолково.
Как с крыши дома в городе, где ты никак не можешь проснуться. Ты долго сверяешься с рисунком на пергаменте и, наконец, проделываешь вот так – ..... – раз! – и исчезаешь. А потом они начинают тебя искать, но находят, как кто-то из них и предвидел, слишком поздно – ты уже успел задохнуться. И ты просыпаешься уже в другом сне, но всё в том же кошмаре.
Хочется чего-нибудь… чуда.
Хотя всегда останется сомнение в том, что это не фотомонтаж. Разве бывают кролики с такими усами? И почему у них такие странные лапы? Кролики не курят папирос, они заботятся о здоровье своих лёгких, а значит, это не папиросы. Папиросы не могут гореть так долго.
Вот так и придумываешь что-нибудь таинственное, наводящее смутное беспокойство, как дурак с плетью нагоняет рябь на поверхность сгнившей от скуки лужи, пытаясь как-нибудь очень неожиданно напугать самого себя, заставив поверить, будто всё это очень странно,– пощупай, кажется, печень увеличена. – – Нет?
. . .
Мы высиживаем свои страхи как яйца.
. . .
Она спит, и я пытаюсь отгадать её сны как повод для торжества по выражению лиц сидящих за столом гостей, уже изрядно выпивших.
– – День рождения?
........................................................................................................
Совершить ошибку – иногда это единственный способ узнать, что же было правильным. Не совершать ошибок – значит, поступать правильно. Действие и знание. Соединяя знак "плюс" со знаком "минус" получаем короткое замыкание во всём доме – кто-то так и замер с вилкой, поднесённой ко рту.
Тушите свет – я вышел из комнаты.
Унесите меня, положите меня на носилки, украшенные цветущими ветвями, и унесите. И погасите свет, ведь это просто скандал, так ярко жечь свет.
Мы все подсоединены к одному мусоропроводу, подключены к единой системе канализации. Великое единение людей.
Какой яркий свет в этих комнатах! – каждую муху видно.
Каждого паучка, каждое пятнышко на люстре, каждую вилку в руке и то, что на неё нацеплено.
А кто-то весь вечер занят только тем, что бегает из кухни в столовую, из столовой в кухню, из кухни в столовую…
Пока они сидят на своих стульях, склонившись над своими тарелками. Пока не пустили ток, пока не выключен свет.
Какую гору посуды предстоит мыть!
Тушите свет – я вышел из комнаты.
........................................................................................................
Дети, привыкшие спать, не просыпаясь, в своих постелях под шум, доносящийся из столовой, которая полна гостей,– звяканье приборов, разнобой голосов, звуки передвигаемых стульев…
Они видят сны.
С горящими глазами тени, их души, бродят вслепую, они не видят меня. Я невидим! Они проходят сквозь стены, они исчезают и появляются снова в тёмной комнате, окружённой карнизами лунного света, они проходят мимо и сквозь меня, я невидим.
Только бы не произвести шум, нужно двигаться тише.
Я сижу на полу и, стараясь не производить шума, разбираю паркет.
Под полом темно,– я откладываю последнюю дощечку – теперь люк достаточно для меня широк,– я медлю ещё секунду и, наконец, набравшись духу, быстро перебрасываю в отверстие ноги и оттолкнувшись руками, прыгаю вниз.
Дух перехватило – до чего же быстро я падаю!
Я падаю, я невидим!
Теперь можно расслабиться. Я расслабляюсь. Можно закрыть глаза.
Я закрываю глаза.
Я падаю.
Далеко внизу появляется светящаяся точка, но я не вижу её, потому что мои глаза закрыты.
Я открываю глаза и смотрю вниз. Между тем, точка приближается и превратилась уже в кружок размером с самую маленькую монетку, какую только чеканят в этой стране.
– – Теперь я могу уже разобрать, что это – это освещённая арена!
– – Нет! Это танцзал, заполненный, как площадь города в разгар карнавала, праздничной толпой в скандальных нарядах… так ярко…
Надо мной раскрывается парашют, и падение внезапно обрывается. Надо мной распахнулось небо.
Значит, внизу земля.
Меня сносит ветром в сторону побережья, где пелена тумана скрывает сигнальные огни сторожевых башен, как на болоте костры отступающей армии.
Невидимая стрелка солнечных часов отмеряет время моего падения, которое столь внезапно превратилось в прыжок с парашютом.
Теперь совсем скоро.
Если я упаду на болото, я, видимо, пожалею, что не надел сапоги, а если упаду в море, мне будет уже всё равно… Я не успеваю зажмуриться.
Я падаю в подол её юбки и, пронзённый внезапной болью, вскрикиваю… и умираю.
Сколько раз нужно умереть, чтобы наконец поверить, что ты мёртв!
........................................................................................................
– Глупый, зачем ты здесь спрятался! Тебя же найдут.