АнтиМетро, Буэнос-Айрес
Шрифт:
– То есть? Поясни-ка, амазонка, про цели и задачи. Для чего Виталий Павлович – по твоему мнению – прибыл в Аргентину?
– Чтобы нас, щенков неразумных и легкомысленных, оберечь от смертельной опасности. То бишь, попытаться это сделать. Настоящий генерал, как-никак. Без дураков и свинства. Даже строгая донья Марта это подтверждает.
– Сеньора Мартина Сервантес-Рамос – непререкаемый авторитет, – вынужден был признать Артём. – Знать, действительно, имеется серьёзный повод – для огнемётов…
Внутренний же голос был настроен гораздо более прагматично и пессимистично, заявив: – «Просто,
Они свернули в нужный боковой туннель и, обменявшись с двумя часовыми условными паролями, вошли в тайный подземный коридор. Дверь, чуть слышно проскрипев, закрылась.
– Привести приборы ночного видения в рабочее положение. Карманные фонари пока не включать, – велел Артём. – Держать дистанцию – перед впередиидущим – в десять-двенадцать метров. Майор Никоненко – замыкающий…. За мной!
Внутренний голос продолжал тихонько и ненавязчиво шелестеть в голове: – «Здесь мох какой-то другой. Такое впечатление, что он – мёртвый. То бишь, абсолютно сухой…. Да, если внезапно проскочит случайная искра, то тут так всё полыхнёт – только держись. В том смысле, что покорно закрывай глаза и, поджариваясь, помирай…».
Примерно через два с половиной километра коридор завершился тупиком. Вернее, упёрся в чёрные двухстворчатые ворота. Вокруг нестерпимо воняло гарью и железной окалиной. А мха и лишайников рядом с воротами не наблюдалось.
«Так пахнет в деревенской кузне», – важно объявил эстетствующий внутренний голос. – «И многим этот аромат даже нравится…. А Лёха – молодец! Очевидно, что в прошлый раз его группа целенаправленно здесь поработала – на предмет пожарной безопасности, предварительно очистив пол и стены от всяческой густой растительности…».
– Вонь гадкая! – непочтительно сплюнула в сторону Таня. – Впору противогаз натягивать на физиономию. Волосы, только, не хочется уродовать лишний раз.
– Дык, это…. Разваривали же, – принялся неуклюже оправдываться Никоненко. – Двенадцать термиток, мать их, спалили….
– Вы, что же, ворота не запирали? Ну, когда
– Не трудно, ясная сельва. Только – чем собачить? По местным правилам каждому подземному бойцу полагается по четыре термитки. Три умножить на четыре – будет двенадцать…. Понятно излагаю? Закончились – на тот конкретный момент – термитки…
– Снять огнемёты! – приказал Артём. – Вместе с дурацкими ранцами, ясная степь…. Аккуратно складываем в данный закуток и временно забываем про них.
– А, как же приказ…
– Также, майор Никоненко! Или же тебе, морде рязанской, жизнь больше не мила? Разочаровался, типа? Очень хочется – сгореть заживо? Чтобы досадить некой рыжеволосой и ветреной красотке? Мол, пусть она всю оставшуюся жизнь ходит в чёрных мешковатых одеждах, а по субботам роняет горькие слезинки на твоей скромной могиле, украшенной базальтовым обелиском со звёздочкой? Отвечать, мать твою!
– Дык…
– Молчать! Сложить огнемётную трихомудию – куда велено! Зажигалку! Мне отдал зажигалку, Ромео хренов!
– Действительно, здесь наблюдается, м-м-м, повышенная пожароопасность, – подтвердила Таня. – Только, Тёма…. Зачем же ты так кричишь на бедного Лёшу? И причём здесь – зажигалка?
– Хочу – и кричу, – Артём, кашлянув, глазами указал на крохотный чёрный шарик микрофона, встроенный в правый верхний угол металлического дверного косяка. – Командир разведывательной группы имеет на это полное и безоговорочное право, – многозначительно подмигнул Лёхе: – Или я не прав, майор Никоненко?
– Прав, конечно же, Тёмный. Прав…. Похоже, что некоторые Важные – сделали ставку на сизых голубей…
– О чём это ты толкуешь, майор? – заторможено спросила Татьяна. – Причём здесь – голуби?
– Говорят, что голубиный помёт является отличным удобрение, – криво усмехнувшись, пояснил Артём. – Особенно благотворно и положительно он влияет на краснобокие помидоры, выращиваемые трудолюбивыми узбекскими садовниками на шикарных генеральских дачах.
– Почему – именно – узбекскими?
– Потому – что помидоры…. Как принято говорить в таких случаях: – «Гы-гы-гы!»…. Значится так. Заходим внутрь и ничему не удивляемся. Чтобы не случилось, стоим спокойно, то есть, уперев руки в боки. И ни в коем случае не стреляем. Всё ясно?
– Совершенно ничего не ясно!
– Не стреляем, и это – главное. Я сказал…
Как только они вошли внутрь помещения библиотеки-музея, сразу же началась самая натуральная вакханалия – цветастая, разнузданная и совершенно бесшумная. Вокруг заплясали, переливаясь всеми цветами и оттенками радуги, гигантские уродливые тени.
«Нечто среднее – между австралийскими кенгуру и серийными маньяками-насильниками», – невозмутимо сообщил внутренний голос. – «В том смысле, что пару сотен мерзких кенгуру, в чьих объёмных сумках аккуратно сложены всякие пилы-топоры и кузнечные клещи. Доктора Ганнибалы Лекторы, короче говоря…».
Примерно через полторы минуты все цветные тени-всполохи бесследно пропали-исчезли, словно бы их и не было никогда. А прибор ночного видения вновь стал демонстрировать привычно-скучную светло-зелёную картинку.