АнтиМетро, Буэнос-Айрес
Шрифт:
– Ещё – для пущей подстраховки – необходим кусок шкуры немецкой овчарки…. Э-э-э, свежий такой кусок, то есть, отрезанный от недавно содранной собачьей шкуры, – дополнила Таня. – И собака-нюхач, обязательно, должна быть другой породы. Например, спаниель…
– Извините, а зачем вам понадобился кусок свежей собачьей шкуры? – полюбопытствовал Домингес.
– Шкуры немецкой овчарки, – скрупулёзно уточнила Татьяна. – И дело даже не в собачьих следах, а в устойчивом запахе, который может исходить от одной из дверей. Вы же сами рассказывали о девушке в тёмно-синем плаще, которую – каждый раз – сопровождала немецкая овчарка. Это наш самый реальный шанс…
Глава пятнадцатая
Тост про пингвинов
Донья Мартина, задумчиво покачав головой, пододвинула по столу лист бумаги и велела:
– Подписывайте, родственнички, Акт приёма-передачи. В том числе, и в отношении находок, сделанных ранее. Задним числом, выражаясь казённым языком…. Мол, так и так – передаём полномочному представителю правительства Аргентины, то бишь, мне, следующие материальные ценности, обнаруженные в тайных катакомбах подлого генерала Хуана Перрона. Трупы одичавших немецких овчарок – две штуки. Живые щенки одичавших немецких овчарок – две особи. Череп неизвестного человека – один. Обрывки картона и джутового мешка. Обломок металлического провода от гранатной растяжки. Дохлая безглазая рыбина неизвестной породы. Далее…. Один чёрный кожаный мешочек с обрывком пенькового шнура. Одна светло-зелёная шкатулка с чёрной тибетской свастикой на крышке. Белые дискообразные таблетки – двенадцать штук. Потрёпанный фотоальбом с тридцати шестью старыми фотографиями. Подземный слепой людоед – одна престарелая особь. Жерди и доски от разобранного складского стеллажа…. Подписывайте, голубки! Эх, жаль, что я не успела оформить аналогичный Акт – в отношении находок, сделанных второй разведывательной группой. Теперь разные сволочные бюрократы начнут регулярно и планомерно доставать….
Артём подписал предложенный документ сразу же, не читая. Татьяна же, нерешительно покачивая шариковой ручкой и состроив бесконечно-подозрительную гримасу, спросила:
– А что там с моими крохотными щенками, дорогая тётушка? Живы ли они? Не запытали ли их – до лютой смерти – любопытные и бессердечные исследователи?
– О, Святая Мадонна! – рассердилась сеньора Марта. – Так не уважать старших! Я давала тебе, недоверчивый младший лейтенант, слово, что с животными всё будет нормально?
– Давали, конечно…
– Конюшня и свежего дерьма – полная скворечня! Слово Мартины Сервантес-Рамос – крепче и твёрже танковой брони! Это в Аргентине, да и во многих других странах Южной Америки, знает даже каждая бродячая собака…. Короче говоря, живы, племяшка, твои милые и симпатичные пёсики. Более того, бодры, веселы и на отсутствие аппетита не жалуются. А после обязательного двухнедельного карантина их отправят на одну из асьенд Сервантесов. Там и увидишься со своими драгоценными цуциками, если, понятное дело, на то будет воля Божья…. Подписала? Молодец, хвалю! Виталий, будь так добр, оставь на документе – для солидности и полноты картины – свой витиеватый автограф…. Угу, спасибо! Так, по нашим тактическим и стратегическим планам…. Всё просимое вами, голуби, включая хорошую розыскную собаку, к позднему вечеру будет доставлено на станцию «Кальяо». Ответственный за данное мероприятие – комендант Диего Домингес.
– Слушаюсь!
– Что касается утренних и дневных часов. Может вам, родственнички, поехать домой, принять душ, плотно позавтракать и завалиться спать? Чем вы, собственно, сейчас будете заниматься на «Кальяо»? Тем более что там сейчас находится расстроенный и злой майор Никоненко, который, образно выражаясь, землю роет усердно?
– Не пойдёт, тётушка! – не согласилась Таня. – Нам надо срочно отправиться в «дежурку» на «Кальяо». Будем усердно просматривать вечерние видеозаписи станционного зала. Ведь, что-то заинтересовало Марию и Хантера? Они, очевидно, заметили нечто интересное и – одновременно – непонятное, а для того, чтобы прояснить данную странность, отправились на разведку в другой тоннель. Или в тот же, но в другую его сторону…. Меня, честно говоря, тоже что-то зацепило – перед первым посещением бокового коридора с тайной дверью. Что – конкретно? До сих пор не понимаю…. Целые сутки после этого мучилась – вспоминала, размышляла, анализировала, но, как говорится, увы.… Поэтому я считаю, что надо заново просматривать вечерние записи последних суток. На «Кальяо» имеется несколько резервных мониторов, вот, на них мы и будем – со всем вниманием и усердием – пялиться.
– Более того, надо всё правильно понять и осознать, причём, как можно быстрее, – поддержал жену Артём. – Чтобы встреть вечер во всеоружии. Тогда, может быть, и розыскная собака не потребуется. Кстати, если ночью – вдруг – нам удастся захватить пленного, то мы можем вести его допрос…м-м-м, по законам военного времени? То бишь, без всяких демократических антимоний, и напрочь позабыв о пресловутых правах человека?
– Можете, – мельком переглянувшись с генералом Громовым, разрешила сеньора Мартина. – Что ещё?
– Считаю, что необходимо присутствие на станции «Кальяо» и сеньора Домингеса, коменданта столичного метрополитена. Его помощь может потребоваться в любой момент…
– Согласна, забирайте. Диего, не жди молодёжь и поезжай на объект прямо сейчас. Вы же, голуби, бегите в «дежурку», сдавайте оружие и обмундирование…. Стоп! А где казённые огнемёты? Так, служивые, не полагается! Ладно, пойду вам навстречу. В том смысле, что найду заслуживающих доверия людей, не обременённых бело-голубыми аргентинскими паспортами…. Всё, следуйте в «дежурку»!
Они, сдав оружие, обмундирование и наскоро приняв душ, переоделись в гражданскую одежду, по эскалатору поднялись на дневную поверхность и пешком двинулись в сторону станции «Кальяо», благо до её наземного вестибюля было рукой подать.
– Что ты думаешь обо всём этом, дорогой? – тихонько спросила Татьяна, крепко обхватив руку мужа. – В глобальном, так сказать, смысле?
– Честно говоря, я совершенно запутался, – после минутного раздумья ответил Артём. – Какова во всём этом роль Алекса Пушенига и его незаконченного романа? Куда подевались Мария и Хантер? Случайно нашли по старинным картам-планам ещё одну тайную дверь, неизвестную местным спецслужбам, вскрыли её и отправились в автономное плавание по обширным и разветвлённым подземельям Хуана Перрона? Но, спрашивается, зачем? И где эта дополнительная дверь расположена? Или же их подло похитили? Но, кто? И с какой целью? Абсолютно ничего не понимаю!
– Если их выкрали, то, возможно, вскоре потребуют выкуп?
– Вполне возможно, моё беременное и нежное сердечко. Вполне…
– А меня ещё очень беспокоит слова старой Изауры, произнесённые на могиле Марии Сервантес-Крестовской, – сообщила Таня. – Мол: – «Вижу много маленьких и беззащитных детишек. Бледных таких, болезненных, несчастных. Им очень нужна ваша помощь…». Откуда в подземелье, замурованном пятьдесят пять лет тому назад, могут взяться маленькие ребятишки?
– Почему бы и нет? Ведь, и появление подземного Маугли тоже было сложно предвидеть. Согласись.
– Ну, если так рассуждать…
– Нас, если хорошенько напрячь память, предупреждали о возможных коллизиях, – улыбнулся Артём. – Помнишь, ещё в Санкт-Петербурге Виталий Палыч соловьём заливался, мол: – «Держите ухо востро. Буэнос-Айрес, как всем хорошо известно, город разнообразных и неадекватных контрастов. Там иногда такое случается-происходит, что просто диву даёшься…»?
– Кажется, было что-то такое…. Вот, кстати, ещё одна вопиющая странность. Дядюшка Виталик с нами так и не попрощался. А, ведь, ему сегодня улетать! Он же вчера при нас говорил доктору Грекову, мол: – «А завтра днём, благословясь, полетим домой, на Родину…». То есть, это «завтра» уже наступило…. Странная ситуация, право слово. Правда, Тёма?