Шрифт:
Кшиштоф Борунь
Антимир
Как мне и говорили, я нашел его в Музее внеземного искусства. Хотя мы не виделись двадцать восемь лет, я узнал его сразу. Он почти не изменился, только волосы приобрели серебристо-голубоватый оттенок, а глаза ввалились, придавая лицу выражение усталости и угрюмой задумчивости.
Я подошел к нему:
– Конопатый! Откуда ты взялся?
– нарочно употребил я старую студенческую кличку, опасаясь, что он может не узнать меня - время берет свое.
Однако опасения оказались напрасными. Он взглянул на меня,
– А, чтоб тебя!
– воскликнул он.
– Зеленый Глаз! Ну и постарел же ты!
Мы обнялись.
– Может, пойдем куда-нибудь, прополощем горло?
– предложил он, как в былые времена.
Пошли. Я хотел заказать популярный в последнее время безалкогольный напиток, но мой приятель отказался. Взяли большую бутылку старого вина.
Я размышлял, с чего начать, но он сам облегчил мою задачу.
– Когда мы виделись в последний раз?
– спросил Конопатый, выпив первую рюмку за встречу.
– Пожалуй, еще перед "Великим прыжком"?
– Нет, - возразил я.
– Это было уже после "Прыжка". Годами пятью позже. Помнишь, ты говорил тогда, что улетаешь далеко и надолго, за пределы системы. Врал, наверное?
Конопатый насупился и сказал:
– Зеленый Глаз, я никогда не вру! Если сказал, что...
– он осекся, испытующе взглянул на меня и повторил: - Я никогда не вру! В крайнем случае молчу!
Я снова налил вина.
– Ну ладно... Не обижайся! Так давно не виделись... Лучше расскажи, что с тобой было?
– А тебя где носило?
– не отвечая, поинтересовался он.
– Мне не о чем рассказать...
– ответил я небрежно.
– В основном сидел на Земле. Полгода был на Марсе, два месяца на Венере. Вот, пожалуй и все. Ну а ты где все-таки побывал?
– вернулся я к своему вопросу.
– Столько лет прошло, почти тридцать.
– Двадцать восемь, - уточнил он и задумался, потом спросил как бы невзначай: - А ты по-прежнему работаешь в печати?
– Собственно...
– уже не работаю. Ушел на пенсию. Хочу закончить повесть.
Его взгляд как-то потеплел.
– Значит, все-таки взялся за литературу? До сих пор не читал ни одной твоей книги... Многие годы вообще ничего не брал в руки. Просто, - он слабо улыбнулся, - это было технически невозможно. Меня не было в солнечной системе... И много ты написал?
– Около трети.
– Ну, желаю успеха!
– весело воскликнул Конопатый, поднимая рюмку.
Выпили.
– Так ты был за пределами системы?
– уже смелее начал я.
Глаза моего приятеля затуманились.
– Ты слышал об экспедиции "Маттерхорна"?
– спросил он, снова не отвечая мне.
– Кажется, да, - неуверенно сказал я.
– Должно быть, старая история? Впрочем, припоминаю. Это было после опубликования материалов зонда Сорри?
– Совершенно точно! Понаделал он тогда шума своими стереограммами!
Мне вспомнилась сцена в Музее внеземного искусства.
– Скажи, почему ты так странно вел себя там, в музее?
– спросил я напрямик.
– Странно?
– Конопатый подозрительно взглянул на меня.
– Мне показалось, ты был очень взволнован, рассматривая стереограммы. Хотя, честно говоря, они и на меня производят сильное впечатление.
– А на меня нет, - зло отрезал он.
– Только...
– Что?
– подхватил я.
– Они напоминают мне одну историю. А если говорить о впечатлении, то не одного тебя это захватывает.
– Те строения действительно прекрасны!
– Прекрасны? А что значит - прекрасны? Теперь я в этом слабовато разбираюсь. А тогда... тогда разбирался еще хуже. И потому я тут!
– вдруг взорвался он.
– Потому смог вернуться! Потому живу среди людей на Земле и могу сейчас вместе с тобой прополаскивать горло, - закончил он, меняя тон, словно хотел сгладить впечатление от своей вспышки.
Конопатый все больше интриговал меня. Значит, тут действительно что-то есть...
– Где ты побывал?
– спросил я, стараясь не выдать своего волнения.
– Хочешь знать?
– понизил он голос.
– А молчать умеешь?
– Умею, - кивнул я.
– В системе Проциона. Сделал такую глупость... Принял должность второго навигатора на фотонном корабле "Маттерхорн". Одиннадцать земных лет длились в ракете всего два с лишним года. Экипаж - шестнадцать человек. Одни мужчины. Представителем правительства Федерации Южной Америки был Гольден, заместителем командира корабля Логер, кроме того, специалисты в области архитектуры и скульптуры, механики и...
– Логер?
– перебил я, припоминая, что Конопатый еще в годы нашей молодости недолюбливал его.
– Твой старый "приятель"?
– Ну да, - со злостью ответил он.
– Сначала этот тип относился ко мне хорошо. Говорил, что по сути дела главенство Калена, первого навигатора, чистая формальность, что на "Маттерхорне" эти должности равноценны, а кроме того, что наши старые недоразумения забыты. И скажу тебе честно: он действительно изменился, перестал задирать нос. Позже оказалось, что это было просто маскировкой. Гольдену он кадил немилосердно. Спал и видел себя командиром. После смерти Славского...
– Кто это?
– Командир "Маттерхорна". Из-за него погиб! Из-за него!
– Конопатый встал и покачнулся.
– Пойдем домой!
– предложил я.
– Домой? Я тебе говорю, что Логер... Логер... Домой? Домой, говоришь? Идем. Я тебе кое-что покажу!
– Где ты живешь?
– В отеле "Палас".
Я подошел к автомату и вызвал воздушное такси. Спустя пять минут мы уже были на месте. Оказалось, что месяц назад мой друг снял тут двухкомнатный номер на 116-м этаже.
В первой комнате царил неописуемый беспорядок. На полу были разбросаны книги, бумаги, кинопленки. Какие-то порванные эскизы, карты и рисунки заполняли выдвинутый из стены диван. В углу валялась перевернутая ручная вычислительная машинка.