Антипка дарит журавлиное яйцо

Баталов Валерьян Яковлевич

«Такие в самый раз, — удовлетворённо думал он, вывалив червей из консервной банки на ладонь и разглядывая их. — Против такого червя ни одна рыба не устоит, даже лещ…»

Фимка с Антипкой шли по улице, держа удочки на плечах. Поравнявшись с домом бабки Матрёны, Фимка сунул удочку под мышку, заложил в рот четыре пальца и пронзительно свистнул. Серёжа выбежал из ворот, держа в одной руке складную бамбуковую удочку, другой прижимая к животу три яблока.

— Держите, ребята! — весело сказал Серёжа, подбегая к товарищам и показывая на яблоки. — Как раз всем по одному.

Фимка неприязненно

оглядел его с ног до головы — с блестящих, начищенных ботинок до красного берета на макушке:

— Не ем сладкого.

Серёжа растерянно посмотрел на Антипку, но тот, взглянув на Фимку, сказал:

— И я не люблю.

Серёжа принялся рассовывать яблоки по карманам. Кинув взгляд на босые ноги приятелей, он с сомнением поглядел на свей ботинки.

— Вы босиком идёте? Тогда я тоже разуюсь.

Серёжа побежал обратно в дом, а Фимка насмешливо фыркнул:

— Как девчонка — в красной шапочке, яблочками угощает. Смотрите, какой я добрый! А потом скажет: научите закидывать удочку да помогите нацепить червяка. Не надо нам его яблок, правда?

Антипка не успел ответить, как вернулся Серёжа, теперь уже босиком и без яблок.

— Пошли!

Некоторое время шли молча, потом Серёжа спросил:

— Окуни в вашей реке водятся?

— Сколько хочешь, — отозвался Фимка. — Я как-то раз в прошлом году нацепил на крючок пескарика, закинул. Смотрю, поплавка не видно. Я тянуть. Ан нет, не тут-то было — не тянется. Ну, думаю, замотал пескарик леску за корягу. А тут леска сама пошла в сторону. Я смекнул, что кто-то сидит на крючке. Я опять тянуть. Леска аж звенит, а вытащить не могу. Что ж ты думаешь? Окунь попался! Минут десять я с ним возился, пока на берег выволок. Полосатый, во-от такой! — Фимка, показывая, какой величины был окунь, развёл руки на целых полметра.

Серёжа восхищённо покачал головой:

— Леска, наверное, толстая была.

— Ещё бы! На тонкую такого горбача не вытащишь.

Антипка незаметно дёрнул Фимку за рукав, мол, ври да знай меру. Уж кто-кто, а он, Антипка, знает, какого «горбача» вытащил Фимка — небось вместе рыбачили, сам видел того окунишку.

Но Фимка лишь подмигнул: «Молчи. Пусть этот городской знает, с кем имеет дело».

От Мичашора до Иньвы немногим больше километра. По Косому оврагу ребята спустились к берегу Иньвы, к тому месту, где в реку впадает Светлый ручей. Чуть повыше устья ручья — брод. Место здесь совсем мелкое — мальчишки свободно переходят ручей, не замочив штанов. От одного и другого берега в реку далеко вдаются полосы галечника.

Ребята сбежали с берега на гальку.

Фимка повёл их к заливчику между нижним концом галечника и крутым берегом. Тут, в небольшой ямке, течения совсем не было, вода еле заметно двигалась вкруговую.

— Это наше заветное местечко, — разматывая удочку, сказал Фимка.

— Здесь пескарей много, — добавил Антипка. — А вот окуни и голавли редко попадаются.

Пескарей в ямке и впрямь было много. Не успел Фимка закинуть удочку, как тут же вытащил небольшого пескарика.

— У-у, обжора! Всего червяка сожрал.

Серёжа всё ещё налаживал удочку.

— Я для пескарей дождевых червей накопал, — сказал он. — Дождевого не скоро съедят. Нацепишь

червя и таскай на него. Берите, — он пододвинул к ребятам консервную банку с червями, — тут всем хватит.

— Мы всегда на мелких удим и с хорошим уловом бываем, — сказал Фимка. — Правда, Антипка?

Антипка кивнул.

Серёжа закинул удочку и тоже поймал пескаря. Потом, не меняя червя, а лишь слегка поправляя его, чтобы не высовывалось жало крючка, вытянул второго, третьего, четвёртого…

Ребята сначала с удивлением, а потом с завистью смотрели, как, в то время пока они меняют насадку, Серёжа успевает вытащить пескаря, а то и двух.

Наконец Антипка не выдержал.

— Сергей, дай и мне дождевого, — попросил он.

— Я же говорю, берите. Мне не жалко.

Когда первый азарт прошёл, Серёжа огляделся вокруг.

На реке было тихо. Только иногда всплёскивала волна да щебетали птицы. Глинистый обрыв был весь испещрён маленькими чёрными дырочками, возле которых, как пчёлы возле улья, сновали береговые ласточки, то залетая в свои гнёзда-норки, то стремительно вылетая из них и теряясь в общей стае.

А вот откуда-то прилетел со свистом длинноклювый бекасик, весь серенький, как воробей. Он, наверное, не заметил рыбаков, потому что сел в пяти шагах от них и, подпрыгивая на своих высоких тонких ножках, вошёл в воду.

Серёжа впервые в жизни видел бекаса так близко и теперь, не дыша, наблюдал за ним.

Вот бекасик вытащил свой длинный клюв из воды, повернул глазок в сторону ребят, увидел, испугался и улетел.

Потом Серёже на глаза попалась ещё одна птичка — трясогузка. Белобокая, как сорока, она вылетела из кустов противоположного берега и стала кувыркаться над самой водой, гоняясь за какой-то мошкой. Наконец поймала и, держа её в клюве, улетела обратно в кусты.

— Тащи, Серёга! — услышал он над самым ухом Антипкин голос. — Ворон ты, что ли, считаешь? Поплавок-то под воду ушёл!

Серёжа дёрнул удочку. На конце лески трепыхалась полосатая рыбка.

— Смотри, окунька поймал! — обрадовался Антипка.

— Это случайно, — отозвался Фимка. — Просто ему повезло. Айда вверх по реке немного поднимемся. Там окуня больше, поглядим, сколько он там поймает.

— Давай лучше здесь пескарей ловить, ведь хорошо клюёт, — запротестовал было Антипка, но Фимка, не слушая его, уже карабкался вверх по крутому берегу, держа в одной руке удочку, а в другой нанизанных на нитку пескарей.

Не разбивать же компанию! Антипка и Серёжа пошли следом.

Пройдя немного вдоль берега, Фимка остановился и, кивнув Серёже, сказал:

— Вот здесь попробуй. Тут рыба всегда держится. А мы с Антипкой чуть выше пойдём.

Серёжа сел на берегу, стал разматывать удочку.

— Зачем ты велел ему рыбачить в том месте? — спросил Антипка. — Там же коряги. Ты же сам в прошлом году здесь леску оборвал, забыл, что ли?

— Я-то не забыл, но ведь он не знает, что там коряги. Пусть теперь попробует поймать больше нас!