Антитело
Шрифт:
— Ксенос. Я, собственно, тебя вызвала, чтобы успокоить по этому поводу. У тебя не потёк реактор, это всё из-за пассажира.
— Это он тебе сказал?
— Ну да, проболтался тут за обедом, что последствия общения его с нашими мужчинами вот так сказываются. Домашнее задание тебе до вахты: придумать, как минимизировать последствия, если это только начало. И я тоже подумаю. Отбой.
— Принял, отбой.
Прощался со мной Никвас в гораздо более приподнятом настроении, так что я посчитала свой командирский и товарищеский долг на этом фронте выполненным. Один — усугубив состояние попавшего в неловкое положение помощника, второй — морально поддержав потом. В какой момент какой, правда, определиться не смогла.
Да и я после этого разговора повеселела, он позволил поставить последнюю точку. Всё-таки, несмотря на возникшие странные порывы, ощущения и эмоции, я — это всё еще я. Та самая, которую я знаю уже довольно давно и к которой привыкла. Не превратилась в нежную фею с томным взглядом и в отсутствие Нану чувствую и веду себя так же, как и до знакомства с ним.
Нет, не так же. Мне спокойнее и легче. Словно несла тяжёлый рюкзак, а потом большую часть груза кто-то забрал. Может, правда влюбилась?..
Вскоре я даже сумела отогнать посторонние мысли и сосредоточиться на деле, но способ противостоять побочным эффектам от пребывания на борту ксеноса так и не придумала. Инструкции на тему случайных проколов пространства внутри отдельно взятого корабля молчали, в карантин помещать некого, изолировать в каютах всех — обойдутся, в любом случае кто-то должен нести вахту, да и планы мероприятий никто не отменял.
Перемещаться группами? Мысль чуть лучше, но тоже сомнительная: то ли провалятся все, то ли один просто не успеет поймать другого. Связать попарно? Я, конечно, развлекусь за их счёт, и неплохо, но не верится, что такая мера поможет. И хорошо, если не навредит. Вот попадает в пространственную петлю один человек, и как сработает привязь к другому? Перережется, утянет за собой? Или перережет человека пополам, если обвязать его за пояс? А если привязать к ремню — посчитает ремень продолжением себя?
В общем, лучше не рисковать. И единственная пришедшая в голову здравая мысль сводилась к проверенному времени «предупреждён — значит вооружён».
— Говорит командир корабля. Искину — в бортовой журнал. Вводится особый режим общей готовности. Шимки в режим контроля. Перемещение по кораблю только по служебной необходимости. В каютах сохранять бдительность. Форма одежды номер пять с айкой и спаспакетом номер один для сна в том числе. Водные процедуры до особого распоряжения запретить. В случае спонтанного пространственного перемещения внутри корабля сохранять спокойствие, о каждом случае доложить командиру. В случае перемещения на поверхность неизвестной планеты действовать по инструкции аварийной посадки, обеспечить себя убежищем и ждать помощи либо возвращения обратно. По возвращении доложить командиру. В случае исчезновения боевого товарища не приближаться непосредственно к месту исчезновения и доложить командиру. Приступить к выполнению немедленно. Не для журнала. Командир не принимал никаких психотропных веществ, это последствия присутствия на борту представителя инопланетной цивилизации. Прецеденты были. Особо чистоплотные могут обратиться к помощнику командира, и он объяснит, что им с этой чистоплотностью сделать. Отбой.
^Айка — от АИ, аптечка индивидуальная.^
Не знаю, что там обсуждалось в корабельных кулуарах после и какими словами меня поминал экипаж, не стала подслушивать. Но за полчаса до конца вахты на КП влетел взмыленный, нехарактерно взъерошенный и небритый Николяус. Форма одежды номер пять, то есть повседневный комплект с обвесом, помята и запылена. Взгляд безумный, пилотка — мятая, мокрая и, кажется, грязная.
— Т-та-ащ ком-дир! — Лейтенант замер в метре от меня, двумя пальцами держа головной убор. — Разрешите доложить. Я… вот! — И он протянул пилотку мне.
— Что — вот? — спросила, с интересом разглядывая новое явление.
Всё-таки эта вахта проходит на удивление задорно.
— Я её вернул! — Николяус опять попытался сунуть мне грязную пилотку, но, видя полное отсутствие энтузиазма, как-то скис. Напоминал он сейчас кота, который гордо притащил хозяину дохлую мышь и не встретил должного восторга. Только мелкая дрожь, изредка пробиравшая лейтенанта, выбивалась из образа.
— Молодец, — всё-таки похвалила его.
— Оно её сожрало! Меня хотело, но я ему по морде двинул и сбежал! То есть совершил… тактическое отступление. А потом вот!
— Начмед — командиру! — вызвала я по шимке. И, дождавшись вялого «есть начмед, чего тебе?», продолжила: — Горо, приди на КП, у меня для тебя пациент есть.
— Тяжёлый? — заметно оживился Накамура.
— Килограммов на семьдесят пять, — оценила на глаз.
— Шутники, — проворчал он себе под нос. — Состояние тяжёлое? Реанимацию брать?
— У него скорее психическое.
— Принял, сейчас буду. Отбой.
— Отбой.
Док явился быстро, он вообще любит свою работу. Осмотрел трясущегося Николяуса, взгляд которого за это время стал ещё менее осмысленным, поцокал языком и заверил, что бойца через часик вернёт в реальность, а еще через несколько часов — в строй. И, напоследок клятвенно пообещав сообщить, когда Николя будет готов для разговора, утащил добычу в логово.
Как известно, слухи на любом корабле распространяются мгновенно, так что уже через пять минут после ухода дока со мной связался дед. В ответ на мои заверения, что подчинённый жив, а всё остальное поправит Горо, неопределённо что-то буркнул, фыркнул и отключился. Наверное, пошёл контролировать процесс лечения.
Оставалось надеяться, что в этот раз обмен информацией пойдёт на пользу, и мы минимизируем последствия. А то даже представлять не хочу, как я буду отчитываться, если кого-то из экипажа, например, сожрут на другой планете.
Вот интересно, а если кого-то успеют сожрать, что потом вернётся? Наглядный пример пилотки не вдохновлял.
Никвас явился сменять меня с вахты бодрый и даже чем-то довольный, окончательно стряхнув недавнюю неловкость. Ехидное связиста: «Товарищ помощник, вы нынче при форме?», — легко отбил, с печальным вздохом сославшись на приказ командира, и даже выразительно похлопал себя по висящей на боку айке.
Чую, кто-то всё-таки явился к нему по моей наводке, и Никвас за его счёт окончательно восстановил душевное равновесие.
Сдав помощнику всё и сразу, я пошла на камбуз. То есть сначала в свою каюту за дополнительным снаряжением, а потом уже — за едой. Потому что шансов повторно вляпаться, наверное, не так уж много, но живой в памяти страх смерти настаивал на перестраховке.
Нану я нашла на том же месте, на каком оставила. Решила бы, что он за это время ни разу не пошевелился, но ксенос успел одеться.
— Здравствуй, Нина! — улыбнулся он и протянул мне открытую ладонь.
— Вроде виделись только, ты каждый раз здороваться собираешься? — Я поставила поднос на стол и без малейшего внутреннего протеста приблизилась, вложила ладонь в его — охотно, предвкушая поцелуй.