Антижизнь
Шрифт:
– Окей, а тебе зачем всё это надо? – не понимал я. – Ты спасся. Зачем снова туда лезешь?
– Видишь, и тебе тоже всё равно, – вздохнул Ярослав. – Всем всё равно. Каждый сам за себя. И люди там так живут – меня сегодня не тронули и ладно. Полиции тоже плевать. Всем плевать. Поэтому Нежить столько лет там комфортно обитает. А я хочу её убить! Я хочу избавить мир от этой твари. Поэтому я наблюдаю, изучаю.
Я спросил, как он собирается убить Нежить, если в неё стреляли, а она не сдохла. Ярослав ответил, что эта мистическая плесень хорошо горит, вспыхивает как тополиный пух. Может быть, эта тварь тоже боится огня?
***
Я не знаю, почему решил помочь Ярославу. Наверное, на меня повлияла его решимость. Он не боялся рискнуть собой ради других. Такое вдохновляет.
План был прост: прийти в подъезд днём, когда Нежить спит, выбить стекло, залить всё бензином и бросить горящий факел. Мы собирались устроить поджёг, а дальше пусть пожарные делают свою работу.
Когда мы ехали, я поверить не мог, что согласился на это…
Мы снова вошли в тот дом. В подъезде было темно и сыро. У Ярослава была пластиковая канистра и молоток, у меня – палка на конце обмотанная тряпкой, смоченной бензином. Моей задачей было поджечь в нужный момент и кинуть.
Ярослав несколько раз плеснул из канистры на дверь, достал молоток, приблизился к окну. Я поджёг факел, надеялся, что всё пройдёт быстро. Надеялся, что мы просто сделаем это и убежим. Но эта Нежить и днём оказалась не бессильна.
Ярослав ударил в стекло, оно осыпалось. Парень опрокинул канистру, бензин полился внутрь.
Я услышал пронзительный крик, потом увидел лицо. Нежить! Чёрные провалы вместо глаз, дыра вместо рта и металлические зубы, словно, вращались, когда она вопила.
Ужасная тварь высунулась из окна и попыталась схватить меня за горло. Я взмахнул факелом, и она отдёрнула руку. Ярослав не успел отскочить, Нежить схватила его за воротник и потащила его к себе.
Мой внутренний голос кричал: «Беги! Убегай! Спасайся!». И я был готов к этому, но Ярослав скомандовал:
– Кидай!
И я бросил факел в эту Нежить, не боясь, что спалю ещё и своего товарища. Чёрные занавески вспыхнули, дверь вспыхнула и ужасная тётка полыхала голубым пламенем.
Она отпустила Ярослава и он упал. Нежить визжала от боли.
– Вставай! Уходим! – кричал я.
В окошке сквозь треск пламени, послышался писк нескольких голосов. Я посмотрел и увидел, как оттуда выпрыгивают мелкие твари!
Я плохо их разглядел, весь подъезд был в дыму, от жара пламени слезились глаза, но, кажется, они были похожи на человеческих детей, только руки и ноги у них были длинные и тощие, как паучьи лапы. Они ползали как жуки, даже по стенам.
– Бежим! – я помог Ярославу встать, и мы убежали, сели в машину, тронулись. Позади нас полыхал подъезд малосемейки.
– Видел их? – откашлявшись, спросил парень. – Это её выводок! Её дети!
Я спросил, сгорела ли сама Нежить. Ярослав ответил, что не знает…
***
Позже я узнал, что в том доме выгорел весь этаж, потому что пожарные долго не приезжали на вызов. Нам не прилетело за этот поджёг. Похоже, теперь поиск тех, кто его устроил, стал наименьшей проблемой.
От помещения консьержа, где обитала Нежить, ничего не осталось, а в доме начал твориться полный хаос. Люли пропадали и по ночам, и средь бела дня. Уцелевшие рассказывали про жутких детишек, что могли ползать по стенам и потолкам.
Это были дети Нежити. Говорят, их было четверо. Они поселились в разных частях дома: в шахте лифта, в подвале, на чердаке. Чёрная пыльца теперь стала появляться в подъезде и в коридорах. Все выжившие разбежались из того дома.
Малосемейка стала заброшенной и люди даже перестали заходить во двор этого дома. Отпрыски Нежити по ночам стали выбираться из подъезда, и похищать людей.
Им даже удавалось обманом заманивать их во двор, притворяясь обычными потерявшимися детьми. А потом твари нападали кучей и уносили человека в дом в одну из «затемнённых» комнат.
Всё это рассказал мне Ярослав. Теперь мы видимся иногда.
– Значит, мы сделали только хуже, – я был расстроен этими новостями. – Мы разворошили осиное гнездо, и теперь эти твари пустились во всю прыть.
Ярослав со мной не согласился:
– Нет, мы выволокли на свет эту нечисть, теперь все будут знать, что это не просто детские пугалки. Теперь все будут знать, как они опасны. За них возьмутся. Вот увидишь, за них возьмутся! А люди заражённые плесенью, наконец, смогут упокоиться.
Я не разделяю его оптимизма, но надеюсь, что он прав. Посмотрим, что будет дальше.
Прикосновение в темноте
Чем бы я ни занимался – интерес рано или поздно угасает, а потом и полностью теряется. Такой уж я человек. И мне стало ясно, почему некоторые экстремалы свои и без того нетривиальные занятия превращают в настоящий цирк. Слышали про сноубордистов, которые спускаются на доске с гор в чём мать родила? Вот-вот! Всё ради новых впечатлений, ради новых историй.
Рад за тех, кто нашёл себя в своих занятиях и могут заниматься одним и тем же бесконечно с искренним интересом. Увы, я не из таких. Я как те голые сноубордисты – вечно жажду новых ощущений.
Нет, я не спускаюсь с горнолыжного спуска без трусов. Да и в трусах тоже. Несколько лет я изучал заброшенные места и подземелья. Это называется деггерством. Может, слышали.
Поначалу всё казалось таким интересным, таким увлекательным. Друзья приглашали меня изучить какое-нибудь подземелье и я, как говорится, был за любой кипиш. Но потом мне стало скучно.