Антижизнь
Шрифт:
Несколькими днями позже Нежить ворвалась в ещё одну квартиру. С людьми, что там жили, случилось то же самое – они так пострадали, что должны были умереть, но оставались живы, пока не попали в больницу.
Вскоре жильцы поняли, что как только они лишают Нежить её жертв, она вламывается к другим людям и заражает чёрной плесенью новую квартиру. Поэтому люди перестали звонить в скорую, если это случалось. Они оставляли всё как есть. Не живые и не мёртвые люди теперь просто лежали в своих комнатах.
Двери квартир, где побывала Нежить, стали помечать краской и звать их «затемнёнными».
Нежить заглядывала в «затемнённые» квартиры по ночам и постепенно поедала свои жертвы. Те люди оставались условно живыми, даже когда от их тел не оставалось почти ничего. Никому не пожелаешь такой участи, но каждый мог стать новым кормом для Нежити.
Жильцы пытались противостоять ей – обращались в милицию. Был такой случай: на вызов ночью приехал милицейский наряд из трёх человек. На первом этаже в подъезде слышали стрельбу. Нежить расправилась со всеми тремя милиционерами и утащила их в одну из опустевших квартир.
До сих пор в участке есть неофициальная инструкция по этому дому: если ночью кто-то звонит оттуда в дежурную часть, то нужно убеждать человека, что помощь скоро будет, но ни в коем случае не посылать людей в этот дом!
Скорая помощь тоже ночью в малосемейку не приезжает. Все знают, чем это заканчивается.
Большинство людей разъехались из того дома, однако многие остались, потому что у этой игры есть правила – если заходишь в подъезд до двадцати трёх ноль-ноль и остаёшься в своей квартире до рассвета, Нежить тебя не тронет. Люди живут в страхе, им некуда переезжать, и они верят, что если будут «вести себя правильно» – с ними ничего не случится. Якобы несчастья случаются с теми, кто по глупости своей оступился. Так ли это?
Нежить сама установила эти правила, и сама же может их нарушить, если ей понадобиться новая жертва.
Я выслушал всё это и спросил:
– Так что от меня нужно? Какая работа?
– Войти со мной в дом, взять одно из тел, погрузить его вот сюда, – Ярослав показал мне спальный мешок. – Потом мы с тобой выходим, кладём его в багажник, я тебе плачу оставшуюся часть денег и всё, ты свободен. Ты мне нужен как грузчик. Я просто хотел, чтобы ты был готов к тому, что тебе предстоит там увидеть.
Я решил так: часть денег у меня уже есть и часть работы я сделаю – приеду в ту малосемейку, войду, посмотрю на этот заветный груз, а если что-то мне не понравится, то скажу, что на такое не подписывался и уйду.
Ярослав выдал мне перчатки и респиратор, чтобы мистическая пыльца не попала в дыхательные пути.
Была середина дня, в такое время большинство людей должны были быть на работе. Я чувствовал себя человеком, который согласился подыграть сумасшедшему ради заработка, поэтому не хотел попасться кому-нибудь на глаза.
Раньше я не бывал в том районе и впервые увидел этот дом, массивный как грузовое судно, полное контейнеров. Ничего подобного теперь не строят.
Мы вошли в единственный подъезд. Я увидел окно, завешенное чёрной тканью, и дверь. Это и была комната консьержа.
Далеко подниматься мы не
– Облачаемся! – скомандовал парень.
Я надел перчатки и респиратор.
– Ты готов это увидеть? – спросил Ярослав.
– Готов, – ответил я, хотя начал нервничать.
И это было не зря. Всё оказалось правдой! Мы вошли в чёрную комнату. Стены, потолок, пол, мебель, были покрыты сухой плесенью. На полу рядом с батареей лежало истерзанное тело. Это был мужчина. У него недоставало обеих ног и верхней части головы, всё что выше носа, ему как срезали. Но это был не труп! Он дышал, издавая тяжёлые хрипы, и шевелил пальцами.
Меня чуть не стошнило в респиратор.
– Чего стоишь? Давай! В мешок его! – сказал Ярослав.
Я не верил тому, что делаю. Парень расправил спальный мешок, взял тело за плечи. Я зажмурился, взял его за культи. Мы уложили, застегнули, потащили… Полдела было сделано. Мы вышли из чёрной квартиры. Спустились. Тело шевелилось в мешке.
Мы подошли к машине, положили мешок в багажник, дверца хлопнула. Всё! Нас никто не видел.
– Держи, – Ярослав протянул мне конверт с наличкой.
Я и забыл совсем про деньги.
– Спасибо! – сказал парень.
– Стой, подожди! – эти слова сами сорвались с губ. – Так это всё по-настоящему?
– Как видишь, – ответил Ярослав.
– И что ты с ним будешь делать? – спросил я.
– Понаблюдаю. Тоже хочешь? Поехали! – Ярослав открыл передо мной дверь машины.
Я сел, и мы поехали к нему в гараж.
***
Мы положили тело на раскладной стол, оно дёргалось, хрипело, притом у него не было половины головы.
– Я не понимаю, как он дышит. У него же нет мозга! Откуда идут импульсы? – спросил я.
Парень развёл руками:
– Не знаю. Всё эта плесень. Без неё тело быстро умирает. Этот тоже скоро должен перестать двигаться. Мне нужно было одно из тел, чтобы своими глазами увидеть, что они умирают, когда их выносят из дома. Так-то мне об этом рассказывали, но я хотел знать наверняка. Теперь вижу, что оно правда потихоньку угасает. Как я понимаю, плесень должна быть и в воздухе. У этого хотя бы нет головы, а в других квартирах люди лежат годами, видят, как их едят и не могут умереть. Это ведь хуже смерти! Я снимал комнату в том доме, и эта Нежить чуть меня не убила. Я в неё не верил, зашёл в подъезд чуть позже положенного. Стою у лифта, вижу дверь в комнату открыта, и меня из темноты кто-то спрашивает: «Вы из какой квартиры?». Что было потом – вспоминать страшно.
Я взглянул на рисунок той страшной тётки в платье в горох, с глазами-дырами и зубами-пилами, и сказал:
– Знать бы, что она такое.
– Это существо-паразит из другой реальности, – авторитетно заявил Ярослав, как будто правда мог это знать. – Я думаю, что её схожесть с людьми – это мимикрия. Знаешь, что такое мимикрия? Эта тварь маскируется под нас, но она и близко не человек. Та общага – её «человейник», а люди – скот, которым она питается.
Живой труп на столе перестал двигаться и дышать. Теперь это был просто труп.