Где радость вешняя добита,Очей не радуют цветаСапфиров и александрита…Отважен стойкий шаг гоплита [69] ,Но под ударами хлыстаИ шаг раба и шаг скотаПолзет бессильно, как улита.
III. «Ползет бессильно, как улита…»
Ползет бессильно, как улита,За ночью день — одна чета:Так зерна падают из сита…А что была за остротаВ бескрайних грезах неофита!Как отблеск тусклого нефритаТеперь — последняя мечта.
69
Гоплиты — тяжеловооруженные пешие воины
в Древней Греции (VI–IV вв. до н. э.).
IV. «Теперь последняя мечта…»
Теперь последняя мечтаТемнее тайн последних КритаИ беспросветна темнота.Верна догадка Гераклита:Никем извечная тщетаБыла еще не понята,Как ею жизнь была повита.
V. «Как ею жизнь была повита…»
Как ею жизнь была повита,Как безгранична суета,Знал Соломон, а Суламита,Любви бездумной простота,Пленялась блеском хризолитаИ нежной гладью малахита:Везде — такая красота!
VI. «Везде такая красота…»
Везде такая красота,Что старцы мудрые синклитаДвиженье Божьего перстаПровидят в трещине гранита:Закрыты к истине врата,Но краска с Божьего холстаВ моих полях была разлита!
VII. «В моих полях была разлита…»
В моих полях была разлитаИ благодать и пестротаТеплей отливов аксамита,Но яркость их теперь не та:Где жизнь, как полный день, отжитаИ где не разлита амрита,Там смерть всевластно разлита.
Обратный венок полусонетов. — Форма, «изобретенная» Ильяшенко (или Голохвастовым), даже поэты эпохи Возрождения таких венков не писали.
Магистрал
В моих полях была разлитаВезде такая красота…Как ею жизнь была повита!Теперь последняя мечтаПолзет бессильно, как улита:Где радость вешняя добита,Там смерть всевластно разлита.
15 апреля 1945
Рио-де-Жанейро
Малороссия
Даль степная неоглядна!На пригорке — ветряки,У речонки сохнут ряднаИ цветные рушники.Неказиста хаты дверца.С огородных сорван гряд,Вон стручков зеленых перцаПод кривой застрехой ряд.На дивчиноньке — намисто,Тяжелы в нем дукачи.Стол готов и прибран чисто:«Гречаныки у печи…»
Вышиванье
Черный индийский узор,Шорох шуршащего шелка.Тешит внимательный взорЧерный индийский узор.Как наяву до сих пор:Нитки, наперсток, иголка,Черный индийский узор,Шорох шуршащего шелка.
У этих стен, добычею вражды,Ложились воинов несметные ряды,И варваров нестройные ордыСражала римская когорта.Былых побед отмечены следы,Но обронила их плодыРавенна тихая — la dolce morta.
71
Нежная смерть (ит.).
«Отцветает все, пышно цветущее…»
Отцветает все, пышно цветущее,Угасает все, ярко горящее,Умолкает все, громко зовущее, —Но с тобою, провидя Грядущее,Прозреваю я в нем Настоящее.
«Сохрани, Господь, средь лукавящих…»
Сохрани, Господь, средь лукавящих,Всех, навек тобой обрекаемыхНа позор надежд отвергаемыхСкорбный жребий свой сердцем славящих,Слово Истины право правящих…
«Там,
на Млечном Пути, нет стремленью преград…»
Там, на Млечном Пути, нет стремленью преград,Там не надо брести шаг вперед, шаг назад:От живых, не скорбя, приготовлюсь уйти,Чтобы встретить тебя там — на Млечном Пути.
У камина
Я. И. Вендзягольской
Светло: огонь от дров все выше…Тепло здесь в старом кунтуше.Вверху же дым скользит по крыше,Как вихри злобы — по душе.Уют внутри, снаружи — стужа.Казалось: днем нет места лжи,Но тьма пришла, нам обнаружа,Что мы — у вражеской межи,Что мы, как жуткий призрак дома,Которым властвует зима,Что нам и ненависть знакома,И нежность райская сама!
20 июля 1945
Рио-де-Жанейро
За пределами
Переполнена чаша, склонились весы:Жить осталось не годы, быть может — часы.И нащупан ногой самый жуткий порог,За которым ничто или что? Или — Бог?В двадцать пять, в пятьдесят или в семьдесят летНа зловещий вопрос недоступен ответ,Но бессмертному чувству возможно найтиВ безысходном к исходу живые пути,И любви неизбывной надежным ключомК неизвестному дверь мы с тобой отомкнем,И в огромном саду иль на темном пруду,Где я прежней тебя никогда не найду,Наши тени сольются в нездешнюю плоть,Чтобы Время с Пространством навек побороть.
1965
Валентин Горянский
Неопалимая купина
Над нашей скорбью месяц плыл,Холодных рек следил теченье,И блеск его во мраке былБез тайны, смысла и значенья.Над нашей нищетой зимаГоняла буйные метелиИ ужасалася самаТем песням, что метели пели.Весною шумно падал дождь,Струистый, легкий и прохладный,Но не для наших вольных рощ,Родных берез ватаги жадной.Бесчувственно звучала медьЧиновно строгого собора,Но сердце было не согретьНестройностью чужого хора.И только черные стрижиВопят истошно на закатеВ скупые наши этажиОб искупленьи и расплате.О восхитительной стране,Всегда одной, ни с чем не схожей, —Неопалимой купине,Откуда глас раздастся Божий.
Санкт-Петербург
А. А. Плещееву
В те дни под громы многолетийИ колокольный перезвонИмператорАлександрТретийОберегал российский трон.Над Гатчиной дымилась в славеОдна заря, другой вослед,И уж не думал о потравеПренебрежительный сосед.Струилась рожь волной медовой,Чтоб обрести благую часть:В Санкт-Петербурге, на Садовой,В подвалы золотом упасть.Скрипели петли на воротах,Мужицкой сметкою ведом,Царь барыши считал на счетахИ пересчитывал потом.В угрозу хищнику и воруДом возвышался на холму,И был он в радость и в опоруИ в гордость роду моему.Я помню жар печных заслонок,Стекло оконное во льде —Россия грелась, как ребенок,В горячей царской бороде.Отцы счастливые и деды, —Чья родина, как снежный прах,Студенческие ваши пледыВзвивались бодро на ветрах!Вы шли великолепным Невским,Вступая в юношеский спор,С Некрасовым и ДостоевскимПри встрече скрещивали взор.Блистает иней в хладном свете,Вот дробный топот конских ног,То не Кшесинская ль в каретеК Чекетти едет на урок?Отцы счастливые и деды,Чья седина — как снежный прах, —Какие тягости и бедыПодстерегали вас в ветрах!