Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 27. Михаил Мишин
Шрифт:
— Вообще, примерно, мальчика. Но как получится…
Так и в Госплане у нас.
План — ответ на великую загадку вселенной: почему в стране из года в год — как тридцать первое, так везде живая картина «Штурм Измаила», как первое — так уже Христос в пустыне».
А вообще, наш плановик похож на планериста.
Оба планируют.
Но разница есть. Один — как бы в небе ни кувыркался — помнит: хоть раз он небесных законов не учтет, они его самого учтут.
А второй так всерьез и думает, что речка потечет, куда поплавок захочет. И что вся планета — не более, чем
Что, конечно же, не так.
Ибо, к счастью, она все-таки вертится.
1986
Каждый четвертый — учится.
Каждый второй — учит.
Каждый шестой — ученый.
Каждый третий — большой ученый.
Трое из семи — переучиваются.
Восемь из пяти — повышают квалификацию.
Остальные уже окончательно отучились, светлая память. Или ушли в декрет.
Процесс выучивания интересен стремлением научающихся самообучиться. Поэтому, чему бы ни обучивались, научаются в среднем одному и тому же.
Итак, чему же выучились мы, среднеобученные обучавшиеся?
По арифметике — действиям с процентами. Так наловчились, что проценты постоянно возрастают, даже при полном отсутствии того, проценты чего могли бы возрастать.
По геометрии решаем бесконечную задачу на плоскости, как из общего квадратного метра с раздельным получить два раздельных — с общим.
По истории углубились на глубину учебника — то есть остались на поверхности.
По географии штриховали контурные карты мест, куда незачем.
Из литературы запомнили, что был Пушкин, остальное — лишние люди.
Химию изучали по статьям: «Спасти озеро!», «Срочно спасти озеро!», «Немедленно спасти озеро!», «Озеро не спасти».
Зато иностранные языки изучали глубоко и долго. Так долго и глубоко нигде в мире больше не изучают. Поэтому только мы на любой вопрос на любом языке на том же языке и отвечаем: «Нихт ферштейн!»
С экономикой все было еще глубже: экономика должна быть экономной, астрономия — астрономной…
Этику и эстетику на всякий случай не изучали:
завуч не был до конца уверен, что это одно и то же.
Зато обществоведение как науку поняли сразу всю — по первой же фразе лектора, сказавшего: «О Гегеле вам коротенько…»
Логику впитали интуитивно. То есть, еще только прочитав слова «О мерах по дальнейшему улучшению…», понимали, кто запросился на пенсию.
У некоторых были еще основы личной гигиены — факультативно…
Самое интересное в нашем обучании — это то, что оно совершенствуется путем постоянной ликвидации самого себя.
Отсюда выучились невиданному юмору. То есть там, где другие с ума бы посходили, нам смешно.
Но при этом сохранили такую девственную непосредственность и чистоту, что каждый, ни хрена не делая, до сих пор способен искренне возмущаться: почему ни хрена нет?
Что доказывает — выучились полностью.
Главное теперь — попытаться уберечь от нашего всеобщего обучалища детишек.
1986
Конечно, конечно.
Сейчас как-то особенно. Как-то очень. Потому что постоянно.
Но что обнадеживает — это что партия в курсе.
Конечно, мыло. Конечно, его нет, конечно. Но партия в курсе. И сейчас специально выехал ю вопросу мыла секретарь и кандидат в члены и ознакомился с ситуацией, и подтвердилось, что действительно имеют место определенные недостатки по вопросу мыла в связи с тем, что мыла вообще нет.
Таким образом, партия в курсе. И уже состоялся расширенный актив, и секретарь и кандидат в члены выступил и поставил задачу, что с мылом надо поправлять, и что партия не может мириться, что нет мыла, тем более идут письма даже от беспартийных.
Затем секретарь в члены и кандидат прошел по цехам, где состоялся откровенный обмен с рабочими, где рабочие прямо ставили вопрос, по-рабочему, как присуще рабочим. И кандидат в члены и секретарь поддержал рабочих в такой острой постановке, и проинформировал, что как раз по вопросу мыла уже состоялся актив, так что партия в курсе. Это было с одобрением встречено рабочими, которые проявили высокое понимание, и выразили благодарность по вопросу мыла, и ставили вопрос по существу: как будем мыться сегодня, такой запах будем иметь завтра.
И нет сомнений, что партия в курсе.
В частности, по соседней области нанес визит заместитель и член в кандидаты в связи с ходом выполнения ликвидации последствий столкновения шагающего экскаватора с дрожжевым заводом, и отмечалось, что работы не окончены, как было намечено, — в связи с тем, что не начинались. Но партия в курсе. Причем не только по этому региону, но и повсеместно.
Поскольку во все места постоянно прибывают кандидаты и члены в заместители, и отмечается, что постановка верная — причем не только насчет школьных тетрадей и отопления, но и насчет вообще. Однако для паники нет оснований, потому что партия в курсе.
И что мыла нет — в курсе.
И что чая нет — в курсе.
И что вагонов нет и не будет никогда — в курсе партия.
В горах мордобой, на равнине скандал, море высохло, поле утонуло — неизменно в курсе она.
И про то, что есть, — в курсе. И про то, чего нет, — в курсе.
А раз по всем частностям в курсе она, так какие ж сомнения могут быть?
Значит, и общий курс — верный!
1986