Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 51. Марк Розовский
Шрифт:
Я подивился самоуверенности «Скорой». Однако твердо заявил:
— Говорите мне, что хотите сказать. Я передам дедушке все, что вы посоветуете.
— Старичок! — игриво произнесла дама. — Кончай, а?.. Ты что, не можешь кончить?!
Я ахнул. Как можно старому больному человеку намекать на скорую смерть.
— Слушай, старик… Положи сейчас руку на грудь… Да не на свою — на мою… Мысленно!.. Положил?.. Теперь начинай мять… Кончиком языка постарайся дотронуться до моего соска. Дотронулся?.. Теперь спускайся ниже, еще ниже и лизни мой пупок… Что ты чувствуешь?.. Ну, отвечай
Я честно повторил то, что слышал, и, к своему удивлению, увидел, что сузившиеся зрачки дедушки расширились, бледнота с лица сошла, щечки порозовели, замедленный пульс участился…
Я сунул трубку к уху дедушки и услышал шепот:
— Мой дорогой… мой самый-самый сильный… ну, сделай же это скорее… я жду… ты можешь… ты сможешь… ты уже смог…
В этом месте их дыхания — то бишь дыхание дедушки и дыхание девушки — слились, наложились друг на друга.
— Правее!.. Левее!.. Глубже!.. Еще-оо!.. Ну, еще… еще-оо, — услышал я.
И в тот же момент понял, что неправильно набрал номер. Вместо «Скорой помощи» позвонил в службу «Секс по телефону»!..
Я хотел было проклясть себя за эту ошибку, да вдруг обомлел: дедушка мой стоял в неглиже посреди комнаты и приплясывал:
— Ах, дочка!.. Ох, дочка!.. Ну, ты даешь, дочка!..
Что и как она давала, теперь это уже не имело никакого значения: мой дедушка был сейчас здоров, как бык. Точнее, как бык-производитель. Я выхватил у быка трубку, чтобы поблагодарить за лечение.
— С вас полторы тысячи. Говорили три минуты, — услышал я очаровательный голос.
Честное слово, здоровье дедушки стоило дороже.
1992
Девочка Надя, тринадцати лет, сидела на подоконнике у раскрытого окна и смотрелась в зеркало. Этаж был семнадцатый, сверху были видны людишки, автобусики и трамвайчики…
Вдруг Надя увидела на своем лице прыщик. Она отложила в сторону не доеденный ею банан и принялась давить… в самый решающий момент она вздрогнула, сделала неверное движение — и банан полетел вниз на мостовую.
Шмяк!
В ту же секунду на скользкую корку банана наступила перебегавшая улицу тетка. Она проехалась на банановой корке и распласталась у светофора.
Водитель автобуса рванул руль влево.
Из-за чего ехавшая рядом машина-фургон с надписью «Живая рыба» врезалась в столб. Но вода из фургона не вылилась, живая рыба вопреки ожиданиям на асфальт не вывалилась. Вместо всего этого из раскрывшихся от удара задних дверей на улицу выскочили пятеро бритых людей в полосатой одежде, а за ними милиционер и солдат. Они начали стрелять с колена вслед разбежавшимся в разные стороны заключенным.
В тот же вечер в городе выросла преступность ровно на пять единиц. Причем одно из преступлений оказалось особенно злостным — был украден «дипломат» у одного из дипломатов.
В этом «дипломате» были, как на грех, списки всех агентов стран третьего мира, что в конце концов привело к выдворению этого дипломата, оказавшегося резидентом четырех разведок в одной никому не известной стране.
Пришлось вмешаться Организации Объединенных Наций.
Голосование показало, как всегда, единство всех миролюбивых сил, благодаря которому, собственно, и начался вооруженный конфликт между сторонами.
Два континента оказались втянуты в кровавую бойню.
До атомной войны, к счастью, не дошло, но тридцать три миллиона убитых и раненых — вот результат этого регионального конфликта, в котором, как нас и предупреждали, и не могло быть ни выигравших, ни проигравших.
К этому надо добавить, что национальный доход во многих странах снизился на четыре процента.
…Вот к каким тяжелым последствиям привело одно неверное движение девочки Нади тринадцати лет, которая однажды сидела на подоконнике и давила прыщик.
1994
Собрались Горемыки на Съезд.
В президиум выбрали, как полагается, лучших, самых, можно сказать, несчастных из несчастных. Стали слушать доклад:
— За отчетный период наши муки возросли на столько-то процентов, наши печали — на столько-то. Сегодня мыкать научились все, а кто не мыкает, тот не наш человек. Мы достигли больших успехов в деле всеобщей деградации, заняв активную позицию на платформе паралича. Много поработали над упадком нашей экономики. Всерьез потрудились для того, чтобы маразм крепчал. Приняли ряд судьбоносных решений, поддержав действия правительства под девизом: «Семь бед — один ответ». Умело и без потерь исчерпали все возможности. Начали подготовку полного провала по всем направлениям, энергично содействуя прогрессу общего кризиса. Эвакуировали беженцев из опасной зоны в регион чрезвычайного положения, чтобы лично присутствовать на демонстрации бросания их на произвол судьбы с целью дальнейшей организации борьбы с его последствиями. Наконец, получили доверие народа для новых поражений и исторических ошибок.
Затем приступили к прениям. Один Горемыка выразил неудовлетворение:
— Ваше горе гораздо меньше нашего.
Другой оратор с ним не согласился:
— А наше горе еще больше!
Один делегат остановился на вопросе: «Почему все остановилось?»
— В нашем городе, — рассказал он, — остановилось все: часы, транспорт, заводы, фабрики, работа учреждений… Но пока мало кто понимает, что это и есть «в коммуне остановка». Та самая.
Один из жителей села Заверюхино предложил очень интересную программу развития Нечерноземья.
— Пропадай моя деревня, — сказал он. — Все четыре колеса.
С этим решительно не согласился житель деревни Стародубцево. Он сказал:
— Программу осуществить можно, но сложно, поскольку никаких колес ни в одной деревне нет.
Участники землетрясений поделились своим опытом.
— Мы, — говорят, — готовы к любым катаклизмам, в том числе и к талонам на сахар. Ведь то, что в течение столетия невыносимо для других, для нас давно стало дневной нормой.
Интересное заявление сделали утопленники, которых удалось спасти: