Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 51. Марк Розовский
Шрифт:
— Будьте здоровы!.. Будьте здоровы!.. Будьте…
Прямо-таки не ясно, кто больше в этой ситуации идиот: чихающий дядька или тот, кто рядом с этим чихающим мотором рядом оказался…
И вдруг: крутой поворот в жизни нашего дядьки.
Его назначают министром. И все в его жизни резко меняется…
Все, да не все: как чихал наш дядька раньше по 22 раза подряд, так и продолжал. Но только теперь уже как член правительства.
И вот, представьте, как он только на эту должность заступил, ему на каждый чих стали говорить:
— Будьте здоровы!
Он 22
И никто не убегает. Наоборот, некоторые даже после седьмого раза начинали подбегать, а после пятнадцатого хором скандировать:
— Будьте здоровы! Будьте здоровы! Будьте…
Да только через пару лет нашего министра сняли. И снова он стал обыкновенным дядькой.
И снова чихал столько же раз, сколько и раньше…
И снова ему после одиннадцатого раза — это предел! — никто уже не желал здоровья.
А когда на пенсию ушел, самое большее три раза чего-то такое промямлят для вежливости, и все. Тихо. Спокойненько. Без тревог.
А когда дядька наш совсем состарился и сделался совершенно одинок, он по привычке однажды как начал чихать, как начал…
А ему ни ответа, ни привета…
Расстроился наш старый дядька и тут же умер. И правильно сделал, между прочим. В самом деле, ну, зачем жить, если тебе «будьте здоровы» сказать некому.
1966
Вначале было слово.
— Прикройся, — сказал Адам.
Девушка по имени Ева от возмущения тряхнула грудями и прошипела:
— Я буду защищать свои права. Почему я должна делать то, что ты говоришь?
— Потому, что это неприлично.
— Почему тебе можно ходить с голой грудью, а мне нельзя?.. Я, между прочим, такой же человек, как и ты. Мы равны.
Адам не согласился:
— Все-таки между нами есть кое-какие различия.
— Это мелочи, — сказала Ева. — Это не в счет.
— Ты оскорбляешь меня. Мое мужское достоинство.
— Не вижу никаких достоинств.
Адам чуть не заплакал. Ему хотелось, чтобы Ева видела в нем что-то хорошее.
— Я еще покажу тебе, — пообещал Адам.
— Показать мало, — возразила Ева. — Меня надо убедить.
Адам не знал, что ответить. Он застеснялся. А Ева решила, что Адам — просто слабак. Она съела яблоко и пошла гулять со Змеем-искусителем.
— Ева! — закричал Адам. — Вернись сейчас же домой!..
Он имел в виду шалаш, в котором они жили с Евой все первые годы. Но девушка даже не откликнулась.
— Боже! — воскликнул Адам. — Что с нами со всеми происходит?!
Тут разверзлось небо и раздался голос Всевышнего:
— Ничего не могу поделать. Феминизм, черт его дери!
С той поры прошло несколько тысяч лет, но этот голос так и не был услышан.
1987
Светская хроника
Недавно в нашем лесу, что около Рублево-Успенского шоссе, произошла презентация лучшей прошлогодней шишки, упавшей с березы в этом году.
Звери съезжались сюда по проселочным дорогам на своих лимузинах. Было мыло. То есть било мило. То есть было мило, я хочу сказать. Извините, после вчерашнего…
На большой поляне кружил рой приглашенных пчелок. С них стекал мед, которым тут же, у всех на глазах, лакомились медведи, пришедшие на праздник совершенно голыми и без галстуков.
Многочисленные официанты-муравьи сновали туда и сюда, разнося на подносах свои знаменитые муравьиные настои на спирту.
Некоторые животные из отряда кровожадных лениво поедали с тарелок белую рыбку, красную капустку, желтую морковку и зеленый сельдерей.
— Я на диете! — сказал Волк, и все стали спрашивать у него: что это такое — волковская диета?..
— Можно кушать все, но не чаще чем раз в месяц! — шутил наш вечно голодный серый герой.
— Но ведь это так трудно! — воскликнула доверчивая Лиса, большая любительница курочек.
— А вы попробуйте! — советовал Волк, клацая своими ослепительными вставными клыками. — Раньше я был свинья свиньей, а теперь смотрите — элегантен и подтянут, как Wolk Wolker из Голливуда.
Его тут же сфотографировали на глянцевую обложку мужского журнала, редактируемого какой-то лягушкой из соседнего болота.
Гости, среди которых можно было заметить кучу банкиров и ни одного спонсора, продолжали тусэ под тихую гламурную музыку, которую наигрывали из-за кустов звезды нашей дикой попсы — группа «Шуршащие», состоящая из гусениц, приползших покорять столицу из Сибири.
Прочая публика, одетая в винтажные платьица, сумасшедшие шляпы и разноцветные гольфы, красовалась вокруг пенька — зайцы и зайчихи, суслики и сусличихи, бары и барвихи… Рядом уныло стоял заезжий верблюд, на которого никто не обращал внимания, поскольку теперь у нас и своих верблюдов полным-полно. Под развесистой клюквой то ли целовались, то ли совокуплялись шестеро крокодилов-метросексуалов с супермоделями из агентства «Оборотни».
Два дикобраза выполняли роль маргиналов, танцуя не в такт, словно педики после бани.
И тут вперед выступила хозяйка раута — светская львица, тигрица и мокрица одновременно, в невообразимом декольте — от пупка до пят, и с пышным волосяным покровом и макияжем от Лошадини.
— Дамы и господа! — сказала она и показала то, ради чего все сегодня собрались. — Все вы, конечно, тоже большие шишки, но эта шишка — особенная. У нее нет цены, и потому она бесценна!..
Гости заволновались, ибо знали точно, что все на свете можно купить, — значит, цена имеется у всего на свете. Именно по этой причине шишка была немедленно продана за деньги, сумма которых навеки останется коммерческой тайной. Что касается покупателя — седого господина по имени Шакал, — то он остался доволен покупкой и честно заявил: