Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
В той среде, в которой он работал, почти ничего не изменилось. Она, эта среда, слишком тесно была связана с теми военно-промышленными кругами, которые по-прежнему жили категориями политики силы и балансирования на грани войны. В развитии контактов с Советским Союзом они, эти люди, узрели лишь новые возможности для подрывной деятельности против стран социалистического содружества.
Дело Баронессы, в которое доктор Визен был введен в качестве технического эксперта, оказалось последней каплей, переполнившей чашу его терпения.
В один из пасмурных дней 1974 года, покидая Москву, где он пробыл десять дней под своим постоянным псевдонимом Шарки в составе группы американских
Глава 18
Уже были съедены и заливной язык, и фирменный судак «Орли», и еще что-то. Выпито полбутылки «Греми» и бутылка «Саперави». Официант убрал посуду и принес кофе по-турецки. Из зала доносились щемящие звуки снова вошедшего в моду танго, обычный ресторанный гул.
Рассказ доктора Визена длился добрых два часа. После первых, ничего не значащих фраз Ермолин сразу спросил Доброжелателя, какими мотивами тот руководствовался в своих, более чем необычных для разведчика поступках. И услышал поразивший его ответ:
— Россия — родина моя и многих поколений моих предков. Я не мог примириться с тем, что ее жизненным интересам наносится серьезный ущерб. Кроме того, как ученый я обязан заботиться о том, чтобы наука служила миру и прогрессу. Помогая вам, я выполняю и свой долг ученого...
Далее последовал уже известный читателю рассказ. Визен предупредил Ермолина, что завтра он улетает. Это означало, что сегодняшний разговор с ним может оказаться единственным и последним.
— Каковы ваши дальнейшие намерения, Артур Оттович? — спросил Ермолин, когда доктор кончил говорить.
— Если откровенно, они зависят от нашей встречи, — признался Визен. — Я могу в любой момент уйти в отставку. У меня есть весьма заманчивые предложения и от частных фирм, и от двух университетов. Мне полагается значительная государственная пенсия, кроме того, я обладаю если не состоянием, то достаточными средствами и полностью оплаченным собственным домом.
— Что же вас удерживает от такого шага?
— Лоренц просил меня довести до конца дело Баронессы, с научно-технической стороны, разумеется. Но главное не это...
— Что же? — Ермолин твердо придерживался линии дать возможность собеседнику высказать все самому.
— Желание помочь вам в этом деле, — решительно заявил Визен. Он отпил глоток кофе, — поскольку от меня пока что-то зависит.
— Что именно? — поинтересовался Ермолин. — Вы и так уже сделали достаточно много для нас.
Визен пристально посмотрел ему в глаза.
— Или вы действительно ни о чем не догадываетесь, Владимир Николаевич, или начали с какого-то момента большую игру. Оба предположения имеют равное право на существование, но я больше склоняюсь ко второму.
Теперь уже Ермолин вопросительно взглянул на собеседника.
— Что ж, охотно поясню, — сказал Визен. — Материалы, которые вывезла из Советского Союза Баронесса, представляли исключительный интерес. И с научной, и с... — он на секунду замялся, — со специфической точки зрения. Они, кроме всего прочего, позволяли судить о некоторых вещах, на которые нацелены ваши специалисты, работающие совсем в иных областях. Потом наш связник привез от сообщника Баронессы посылку... Мне пришлось заниматься ее содержимым.
— Что вы можете сказать по этому поводу?
— Одно из двух, — убежденно ответил доктор. — Либо Лоренц купил гнилой товар, либо на этом этапе в цепочку включилась ваша служба. Сейчас над
— Кто еще так думает, кроме вас?
Это был критический момент разговора. Владимир Николаевич уже и сам догадывался, что Визен, в силу ли своей высочайшей инженерной квалификации или интуитивно, все понял. Профессор его не прощупывал, не искал подтверждения своей гипотезы в каких-то своих целях — ему с очевидностью было ясно, что материалы, полученные Лоренцем, могли только завести в тупик. Объяснялось ли это действительной несостоятельностью разработки Корицкого, о чем предупреждал уже Осокин, или вмешательством советской контрразведки — дела не меняло, по крайней мере в данной ситуации. В конце концов, доктор Визен мог — будь он преданным человеком Лоренца — просто сообщить своему шефу, что добыча не стоит и выеденного яйца, и тот немедленно прекратил бы всякие отношения с Корицким. Или наоборот, продолжил бы игру с советской контрразведкой, но уже в качестве не дезинформированной, а дезинформирующий стороны. Как бы то ни было, у Ермолина — он это осознавал отчетливо — никакой альтернативы не оставалось. Диалог с Ричардсоном (а он не сомневался, что Лоренц и Ричардсон — это одно лицо) можно было продолжать лишь при одном условии: доверии к доктору Артуру Визену. Только так...
— Пока никто, кроме меня, — убежденно ответил Визен на заданный вопрос.
— Какие у вас отношения с Лоренцем?
Доктор на секунду задумался.
— По нашим стандартам, дружеские. Я ему обязан своим нынешним положением, ну а он также до сих пор не имел оснований жалеть, что привлек меня к своей работе. Я всегда восхищался тем мужеством, которое он проявил во время войны с Германией. У нас с ним, говоря откровенно, только одно расхождение: он вас считает своими врагами и врагами Америки, а я нет.
Ермолин хотел что-то сказать, но Визен опередил его.
— Поймите меня правильно. Я натурализованный гражданин своей страны. Ее гражданами, но уже по рождению, являются моя жена и мои дети. Я не собираюсь сотрудничать с вами в профессиональном смысле слова. Моя связь с вами не наносит никакого ущерба народу страны, в которой я живу. То, что я делаю, я делаю с чистой совестью. Если бы я не был убежден в искреннем стремлении Советского Союза к миру и разрядке, в том, что он занят строительством общества справедливости и всеобщего благосостояния, сегодняшняя наша встреча не состоялась бы. Выпьем за справедливость! — Улыбнувшись, Визен поднял рюмку темно-золотистого «Греми».
— С удовольствием, доктор! — Ермолин тоже поднял рюмку и выпил свой коньяк. Оба закурили.
— Вы очень хорошо сказали все, Артур Оттович, — нарушил молчание Владимир Николаевич. — Теперь я понимаю, почему вы помогали нам.
— Вам нужна моя помощь?
— Да, — откровенно признался Ермолин. — Вы можете нам существенно помочь. Уже сейчас. Ответив хотя бы на такой вопрос: в какой стадии находится изучение полученных из Советского Союза материалов?
Визен оживился.
— Знаете, увлеченность иногда бывает хорошим помощником, а иногда плохим. Это как раз второй случай. Они упоены успехом, увлечены материалом, который сам приплыл им в руки, а потому не замечают того, что давно заметил я. Правда, скомпоновали вы все в конечном счете правильно — скажите спасибо своему консультанту. К тому же в вашу пользу играет то обстоятельство, что наши руководители и Лоренц все время подхлестывают команду. Если руководителям нужен результат, то Лоренц спешит уже из-за своей личной заинтересованности.