Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Гляди!
Сверток с селедкой упал на пол. Анатолий получил бы сейчас режущий удар в подбородок, если бы подоспевший Лушников на взмахе не перехватил руку Профессора и не заломил ее за спину вора. Старший лейтенант и бригадмилец с трудом удерживали рецидивиста на месте. У щуплого старичка оказались стальные мускулы. Сквозь поредевшую очередь к ним проталкивался еще один сотрудник милиции. Профессор пойман!
В одном из подсобных помещений магазина, куда сначала отвели вора, составили протокол. Девушка в клетчатом платочке расписалась, опасливо поглядывая на уголовника.
Кроме Малькова, в комнате было четыре работника угрозыска. Усы Лушникова лежали теперь на столе, человек со шкиперской бородкой, досадливо морщась, сдирал ее со щеки. У Профессора нашли черную рукавицу с тремя сотенными бумажками. Рецидивист признал деньги своими, но старший лейтенант любезно разъяснил, что колхозник с нетерпением дожидается их в отделении и у него сохранилась к тому же вторая рукавица. Игра проиграна. Профессор это понял.
Маленький, невзрачный, сидел он на стуле, облизывая языком тонкие побелевшие губы. С этим мгновенно выскакивающим изо рта языком Профессор напомнил гадюку, у которой вырвали ядовитые зубы. Змея еще мечтает о смертельном укусе, но она обезврежена…
Машина, вызванная Лушниковым, увезла Профессора…
…Девочка спит, разметав на подушке золотую паутинку волос, смешно оттопырив губы. Детские ручонки неподвижны на байковом одеяле. А Маша босиком, чтоб не разбудить дочку, все ходит и ходит по комнате. «Неужели случилась беда, неужели…» — думает она. Не выдержав, Маша обувает туфли, достает из шкафа пальто. Пусть смеется над ней Анатолий за все эти страхи — не может она быть спокойной. Вот пойдет и позвонит Синичка дежурному в милицию: тот, наверное, знает…
Маша сбегает по лестнице, и… сталкивается у подъезда с Толей.
— Ты куда бежишь? — удивляется он.
— В магазин… хлеб забыла… не успела купить, — сбивчиво, неумело лжет Маша.
— Так ведь закрыто уже.
— А я на часы-то и не посмотрела.
Другой бы и догадался сразу, да Анатолию невдомек, что тревога за него выгнала Машу поздним вечером на зимнюю, вьюжную улицу.
— Хорошо, что встретились, — устало улыбается он, — а я тут голову ломал, как перед тобой извиниться за опоздание. Ты не серчай, — просит Толя, — ну, понимаешь, не мог…
Они стоят так близко друг от друга, и Маша все ждет каких-то очень важных, необычных слов, которые должен сказать Анатолий. А он сообщает о поимке Профессора, будь тот трижды неладен.
— Вот и получилось, не смог, — виновато заканчивает Мальков.
— Как бы Аня не проснулась, — зябко поводит плечами Синичка. — Идти надо…
Они расстаются. И Маша, украдкой оборачиваясь, смотрит Анатолию вслед. А он шагает широко и легко — смелый, недогадливый парень, у которого все впереди.
В клубе милиции сегодня почти не видно синих кителей и гимнастерок. Пиджаки, спортивные куртки, свитеры от первого ряда стульев до последнего заполнили зал. В их темно-серые тона изредка вкраплены цветастые блузки. Бригадмильцы города Горького подводят итоги своей работы, делятся опытом с товарищами.
Сотрудник областного Управления, подполковник милиции Виктор Георгиевич Неудаченко, перелистывая блокнот, рассказывает людям, собравшимся здесь, о них же самих. Как солдат из своего окопчика не может охватить весь фронт, а видит перед собой лишь отрезок вражеской траншеи, так и они прежде видели только свою улицу, переулок, скверик. А в управление, как в штаб армии, стекаются отовсюду рапорты, донесения, цифры, факты. И на карту Горького наносятся там красные кружочки — это все новые и новые бригады содействия милиции заступают на свои посты охранять порядок родного города…
Подполковник перечисляет фабрики, заводы, институты, школы, людей самых различных профессий, занятий и возрастов. Вот она, воистину народная милиция — добровольная и неисчислимая!
Лучшим из лучших подполковник называет Анатолия Михайловича Малькова. Неудаченко повествует о больших делах этого незаметного рабочего паренька, в характере которого соединились прекрасные человеческие качества: честность, скромность, самообладание, мужество. А когда подполковник оглашает общее число преступников, задержанных Мальковым, зал удивленно ахает. Министр наградил бригадмильца именными часами.
Неудаченко просит Анатолия выступить перед товарищами. Люди дружно хлопают в ладоши, с любопытством ожидая появления на трибуне чуть ли не богатыря. А на сцену поднимается стройный двадцатилетний юноша с плечами обычной ширины, с напряженным, красным от смущения лицом, и хлопки звучат еще сильнее и громче. Это хорошо, что он такой же, как все, и можно даже пройти мимо, не заметив его. Хорошо, что он не похож ни на сказочного богатыря, ни на героического сыщика из популярных когда-то книжек. Сотни глаз ласково обнимают Малькова, останавливаются на его сильных рабочих руках, которые Толя, растерявшись, не знает куда деть…
К своей речи Мальков не готовился, и вообще выступать он не умеет. Поэтому рассказ его сбивчив. Но стоящие за бригадмильцем дела наливают слова силой и убедительностью. Совладал с волнением Анатолий только к концу своего краткого «доклада».
— Нас много, — спокойным твердым голосом сказал Мальков, — куда больше, чем хулиганов и воров. Мы, народ, хозяева нашей страны, и если не будем ждать, пока милиция управится, а все скопом поможем — через годок-другой ни одного бандюги днем с огнем не сыщешь. Точно. Закоренелых посадим, а до остальных дойдет, что если от оперуполномоченного еще упрятаться можно, то от всех нас ничем не прикроешься…
— Правильно! — раздался девичий голос. — Кончать с ними надо…
И зал долго, согласно аплодирует и звонкому возгласу и сходящему с трибуны Малькову.
В перерыве Анатолия окружили со всех сторон, расспрашивали о жизни, работе, о планах на будущее. А бойкая, черноглазая девушка с крупными, веселыми завитками темно-русых волос попросила:
— Покажи часы, Мальков. Ну те, которыми министр наградил.
— Да нету часов, — улыбнулся Толя, — приказ пришел, а часы еще в дороге.