Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
Вскоре Дубровский уже допрашивал Глинского. Это был тучный, медлительный и в движениях и в ответах мужчина средних лет. Держался он степенно, глуховато басил, взвешивал каждое слово. Случись сейчас землетрясение, он и тогда бы, казалось, не заговорил быстрее.
— Почему вы не получили зарплату вместе со всеми? — спросил майор.
— Я с пяти заступил. На ночь. Как пришел в контору, так, стало быть, сразу в кассу и подался.
— И от вас уже несло спиртным. Кто дал вам, шоферу, право выпивать перед работой?
— Это точно, полтораста махнул. Потому на морозе
Бывший шофер не отрицал, что видел на столе у кассира много денег. Больше того. Он даже признался: вечером, часов так в девять, вздремнул в кабинке одной из машин. Сборол его с непривычки сон. Но когда коснулось приятеля, про которого говорил кассир, Глинский уперся. Он был один и точка.
— Хорошо, — сказал наконец, майор. — Но тогда, возможно, вы встретили кого-нибудь в коридоре?
— В коридоре нет. Вот с лестницы один сбегал, точно. В аккурат я из кассы вышел…
— Кто?
— Почем мне знать, по спине разве угадаешь? Из наших из рабочих кто-то…
— Вы запомнили, как он был одет?
Глинский поразмышлял с минуту:
— Обыкновенно одет. Пальто, кепка, обувь…
— Понимаю, босиком холодно, — перебил майор. — А все же точнее?
Но никаких других примет Дубровский от шофера так и не добился…
…Третий час оперативный состав Автозаводского РОМа занят расследованием крупного ограбления кассы автотранспортной конторы. Работники угрозыска опрашивают всех, кто может хоть что-нибудь сообщить по этому делу. Сотни вопросов, сотни ответов. От новых и новых протоколов на глазах толстеют папки. Показания сопоставляют, взвешивают, просеивают через решето логики, помноженной на знания и опыт. Труд, подобный промывке золотоносного песка: в потоке слов, часто сбивчивых, неточных, лишних, а возможно, и лживых, надо не пропустить ту ценную крупинку, в которой кроется разгадка главного — кто же преступник?
В кабинете подполковника тепло, уютно. Давно минуло время обеда. Дубровский, обычно строго соблюдающий режим, сегодня забыл о еде. На улице кружатся редкие снежинки. Майор смотрит в окно, но видит совсем другое: монтажный цех, грузовики с голыми рамами, строгие лица рабочих… «А если мне деньги сегодня нужны, что тогда? — как упрек, слышится ему грубоватый голос шофера. — Милиция о моем кармане больно-то заботиться не станет…»
— Ты что в столовую не приглашаешь? — пробует пошутить Борисов. — Пора!..
— Не до этого, Александр Алексеевич, — Дубровский отрывает глаза от окна. — Я все думаю, как нам скорее до него добраться…
Подполковник и майор уже сейчас многое знают о характере преступника. Это человек с выдержкой, умный, осторожный и решительный — самое опасное сочетание Он, бесспорно, сделал все, чтобы запутать, сбить следствие с толку. Где его искать, как?
— Давайте-ка еще раз прикинем, что мы имеем, — говорит Борисов. — Взломщик знает все ходы и выходы, ему известно, сколько в сейфе денег, чем открыть тот или
Майор сразу поймал мысль Борисова:
— Да, кто-нибудь один, иначе Крутиков не стал бы говорить про сторожа.
— Верно, — продолжал подполковник. — Допустим, Крутиков или Глинский соучастники кражи. Но не больше. Ни тот, ни другой сейфа не взламывали. У кассира на это просто силенок маловато. А сторож вряд ли рискнул бы отлучиться с поста — дежурный в любую минуту мог бы его хватиться. К тому же на территории еще одна сторожиха была. Глинский, как она говорит, похрапел пару часиков в кабинке, а потом с ней лясы точил всю ночь. Вообще, охрана безобразная, ну да порядок после наводить будем. Что против Крутикова? Несмотря на предупреждения, оставил деньги в кассе и никому не сообщил об этом. Потом, зачем вору уничтожать кассовые документы, а? Теперь о Глинском. Он видел деньги и…
— Всю ночь отвлекал другого сторожа, — подхватил Дубровский. — Странно.
Подполковник, словно прогоняя усталость, провел ладонью по слегка истыканному оспинками лицу.
— Глинским и Крутиковым занимаются, я дал команду. Но с ними, сдается мне, история затяжная. Давай, Семен Тимофеевич, думать о самом преступнике. Я вот с рабочими надежными потолковал, просил их приглядеть вокруг себя. Возможно, они чем-нибудь помогут. Звонил в научно-технический — не готовы еще результаты. Исследуют там обломки от фомки…
Посмотрев друг на друга, оба невольно рассмеялись:
— Так-так. Значит, обломки от фомки? — дружески поддел майор. — Стихами заговорили, Александр Алексеевич!
Помолчали. Дубровский прищурил голубоватые глаза и снова уставился в окно. Безразличные ко всему, четко тикали часы, подстегивая и без того метавшиеся в голове мысли. Фомка! Майор внезапно вскочил, сбив локтем папку на пол.
— А что если фомка откована в кузнице конторы?
— Погоди, породи! — оживился Борисов. — И верно, зачем изготовлять ее на стороне? Да и где это сделаешь? А тут кузница, в ней горн, наковальня, наждак, словом, все под руками. От кузницы нам и надо танцевать! Кажется, сузился круг.
В кабинет постучали. Вошел пожилой рабочий, электрик рембазы. Он не спеша снял шапку, сказал с порога:
— Здороваться не буду, виделись сегодня. Я вот, товарищ начальник, вещичку одну в мастерской под верстаком своим обнаружил. Прибрал я ее, поскольку вы предупреждали. Возможно, думаю, пригодится.
Электрик положил перед подполковником газетный сверток. Послышался легкий удар металла о настольное стекло. Сдернув бумагу, Борисов и Дубровский увидели ломик, длиной больше полуметра. Один край его был шире и загибался тупой лопаткой, а другой — клиновидный, остро отточенный на наждаке, обрывался неверной линией излома.