Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
«Да и черт с ним! — подумалось ненароком. — Ушел и ушел. Нам самогону больше достанется!»
Когда она была еще потрезвее, то про себя решала дилемму: кого из двоих оставить на ночь. Бекета или Васю. Оба молодые и оба не прочь побарахтаться с ней в постели. На что, на что, а на это у нее глаз наметан.
Потом, после того, как было пропущено по паре стаканов самогонки, дилемма разрешилась сама собой. На секс уже не тянуло.
За то время, пока она не пила так запойно и вела более пристойный образ жизни, пусть и не по собственной воле, а под нажимом со стороны участкового Астахова, успела в своей комнате марафет навести. Вычистила многолетнюю грязь изо всех
Впрочем, Маре и ее гостям уже не было никакого дела до этого телевизора.
— И чтоб ментов всех чума взяла, — не остался в долгу их новый знакомый, Вася Сухозадов. — И чтобы все ментовские стукачи ушли за ними вдогонку.
Он поднял свой стакан, поднес ко рту, но пить уже не мог. Из горла и так чуть назад не перло, как из забитой канализации. Стакан вместе с рукой опустился на стол. Качнулся, намериваясь вылить содержимое в тарелку с солеными огурцами, но устоял.
Где бы даже два бывших зэка не собрались, обязательно заведут разговор о стукачах и стукачестве. Это, как милиционеры о своей работе. О чем же им еще говорить, не о прочитанных же книжках, в натуре! А тут было целых три бывших, причем, двое совсем свеженькие. И данная тема сама просилась на язык. Под любым соусом. Было бы удивительно, если бы они эту тему не затронули за целый день.
— Ты кого это стукачом назвал? — уставился мутными глазами Бекет на собутыльника, не разобрав, что речь идет вообще-то не о нем, а так, о чем-то неопределенно-возможном. — Не меня ли часов, фраер гнойный, петух помойный?
— А чо? — набычился Вася, напрочь игнорируя звук «т» в слове «что». — Нельзя что ли?
Вася вряд ли понимал, что базарил и с кем базарил. Выпитый за день самогон, сдобренный между делом денатуратом и тройным одеколоном, отшиб ему последние мозги.
— А чо? — бубнил он, строя из себя крутого урку. — Кто тут, чем недоволен? «Урою» — и точка!
— Это кого ты «уроешь», крыса вонючая, параша камерная?! — наливался злобой Бекет.
— А кого хошь, урою!
— И меня?
— И тебя.
— Ты?
— Я!
— Ты за свой базар ответ держишь? — начинал от собственного озлобления трезветь Бекет.
— Держу… — буровил спьяну Вася Сухозадов.
Тут между ними пошел в ход короткий и выразительный лексикон бывших зэков, озвучивать который не стоит, чтобы до конца не смущать читателя и не вгонять его в краску.
Мара тупо переводила взгляд с одного собутыльника на другого и повторяла, как попугай:
— Кончай базар!
Разгоряченным ссорой бывшим зэкам слышалось только: «Кончай! Кончай!» И вот Бекет встает, хватает со стола нож и шипит:
— Пришью, козла!
Нож кухонный, небольшой. С тонким лезвием и пластмассовой ручкой. Таких, как этот, в каждом хозяйственном магазине десятки лежат. Лезвие ножа тусклое, замызганное жиром и давно не точенное.
— Сам козел, — не сдается Сухозадов, также вставая из-за стола, — самого пришью…
И достает из кармана брюк складной нож «Белочку», вполне легально приобретенный им в магазине «Культтовары» на углу улиц Обоянской и Резиновой. И не только достает, но и открывает лезвие.
Клинок ножа хоть и не из самой качественной стали изготовлен, но для бытовых нужд сойдет. Его длина не менее десяти сантиметров, а ширина около трех. И отличная заточка. Вася старался, чтоб хлеб было лучше на тонкие ломтики пластать, да огурчики с помидорчиками шинковать.
Ссора слегка протрезвила обоих. Точнее, вывела из нейтрально агрессивной прострации в реально агрессивное состояние. Взгляд глаз из затуманенного превратился в осмысленно-озлобленный. А сама ссора — из абстрактной бредятины двух пьяных мужиков, в конкретный личностный конфликт, предшествующий пьяной драки с поножовщиной.
Первым удар ножом нанес Бекет. Тут же, за столом. Целился почему-то в голову. И промазал. То ли рука дрогнула в последний миг, то ли Вася как-то умудрился уклониться, отделавшись лишь поверхностным порезом кожи на левой скуле.
Махнул и Вася своим складнем — и угодил в левую часть груди, в область сердца. Да что там, в область, — в само сердце. И нож там оставил. То ли из Васиной потной руки выскользнул, то ли осмысленно, в качестве своеобразной пробки, чтобы кровь не текла.
И не спасли Бекета ни его куртка, ни свитер, ни еще пяток разномастных футболок и маек. Видно, забыл он, что Вася не только за кражу и хулиганство чалился, но и подрез человека. А должен был помнить. Когда знакомились, то Вася отрекомендовался по всем статьям. Но за активным возлиянием самогона забыл особо опасный рецидивист Бекет о Васином опыте в ножички играться, или самоуверенно проигнорировал данный факт из биографии нового дружка. А зря. Может быть, еще покоптил на белом свете чуток, если бы не затеял ссору и не взмахнул ножом. Качнулся Бекет и молча рухнул на колченогий табурет, на котором только что сидел. Загремел под стол табурет, а за ним и Бекетов Валера, точнее, уже его труп. Удачно попал Вася. Всего один удар — и не стало Валерия Ивановича Бекетова!
Как ни пьяна была Мара, но поняла: кердык пришел Бекету. И не просто кердык, а кердык в ее квартире… Полнейший абзац! Вмиг протрезвела.
— Убил… — выдохнула глухо, раскачиваясь всем телом на скрипучем стуле. И повторила тверже и безысходней: — Убил!
Вася молчал, только глаза свои пучил, не понимая, и не врубаясь…
— Что ж ты, козел вонючий, наделал? — змеей шипела Мара. — Что ты наделал…
— А чо? А чо? — наконец-то прорезался вновь голос у Сухозадова. — Он сам… Ты же видела: сам… первый… А я чо… Он сам… первый.
— Чо, чо — хрен через плечо! — передразнив Сухозадова, начала выходить Мара из шокового состояния. — Ничего я не видела… Ничего! И ты то же! Понял?!!
Вася, с открытым ртом, моргал, ничего не понимая. Наконец промямлил:
— Не понимаю…
— Оно и видно, что только самогон жрать умеешь и ножом махать. Башка, как у лошади, а ума нет. Слушай и запоминай. Первым делом надо избавиться от трупа, пока кровью мне тут все не перемазал. Чтобы не было его в квартире. Вторым делом надо подумать, как себе алибу состряпать…
По-видимому, Мара была еще очень пьяна, так как решила блеснуть знанием юридической терминологии, правда, коверкая слово на свой лад. На трезвую голову такое бы ей на ум не пришло.
— А третьим делом надо, от греха подальше, отсюда сваливать.
— А как от трупа избавиться? — негромко задал вполне осмысленный вопрос Сухозадов, по-видимому, начав соображать и ориентироваться в происходящем.
— Да на улицу выбросить, придурок чертов! — так же тихо, почти полушепотом, продолжала Мара и ругать, и наставлять убийцу. — Ментов нужно со следа сбить. Найдут они труп на улице — и думай на кого хочешь. У Бекета много друзей, а врагов еще больше. Мало ли кто мог его ножом в драке пырнуть?! На тебя никто и не подумает, губашлеп деревенский.