Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Татусь, за то, что я у вас живу, вам может грозить очень большая беда.
Он ответил:
— Если ты, россиянска дивчинка, можешь бороться за мою родину, то как же я, поляк, останусь в стороне?
Татусь, татусь… Отец Ольги умер несколько лет назад, и в ответ на отцовскую любовь Михая она стала платить ему дочерней привязанностью. Она подружилась со Стефой и Розой. Вечерами, когда бывала свободна — это случалось так редко! — они забирались на сеновал. Пряно пахла увядающая трава. Шуршали в ней мыши. Стефа и Роза тоненькими голосами,
Редко бывали такие вечера. Чаще Ольга заставала заход солнца далеко от дома. Когда она была в обходе, татусь и его дочки волновались, тревожились, встречали ее далеко в лесу или в поле. А когда Ольга поднималась на чердак, где была установлена рация, все трое Врублей занимали посты вокруг хаты и зорко наблюдали.
Сведений набиралось все больше, а передавать их становилось все труднее: почти совсем разрядились батареи. Вот-вот прекратится связь. Что же делать?
Валентина посоветовалась в подпольном штабе. Ответ был неутешительный: достать батареи в Кракове невозможно.
Угасающими сигналами Ольга отстучала в Центр: «Высылайте обещанный „груз“» — и передала координаты, те же самые, что были подготовлены польскими товарищами до ареста Анны. С того трагического дня уже прошло более месяца, но ни одна известная Анне явка не была разгромлена, никто из связанных с ней подпольщиков не был схвачен. Значит, гестаповцам не удалось сломить советскую разведчицу. Но где она, что с ней стало? Узнать это так и не удалось. Из штаба фронта радировали: «Самолет с „грузом“ ждите в ближайшие две-три ночи».
И тут, как назло, резко испортилась погода. Небо обложили многослойные тяжелые тучи. Перекатами зачастили дожди. Нелетная погода, а тем более для выброски парашютов на костры.
«Неужели прервется связь?» — Ольга никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной. Окажись возможным подсоединить клеммы вместо батарей к своим нервам, к сердцу — она бы сделала это без минуты колебаний. К сожалению, невозможно. Что же делать?
Валентина разделяла ее беспокойство. Успокаивала:
— Наши что-нибудь придумают. Не могут не придумать.
Как-то в один из ненастных дней во двор Врублей вошел промокший до нитки парень. На сапогах пудовые комья грязи. Опустил в сенях с плеч мешок, сказал:
— Для Ольки-советки.
И сразу же ушел.
В мешке оказался аккумулятор с немецкой автомашины.
На следующий день, к вечеру, в сенях появился еще один мешок с автомобильным аккумулятором. Конечно, полностью и надолго они не могли заменить мощные радиобатареи. Но все же слышимость улучшилась. Рация продолжала работать.
Откуда же взялись эти аккумуляторы?
При очередном свидании Валентина рассказала:
— Доставать их очень опасно. Нужно, чтобы боши оставили машину без охраны. Да еще вдали от деревни, иначе несдобровать местным жителям. И совсем в другой стороне от твоего дома, чтобы не навести гестаповцев на след, — они-то могут
Ольга могла только догадываться, с каким риском польские патриоты совершали эти акции только для того, чтобы ее «Северок» продолжал работать. Кто они, эти неизвестные ей хлопцы? Они представлялись ей такими же веселыми и бесстрашными, как Янек Касперкевич, Метек Конек, Стась Нецек, ребята, которых она знала…
— Передай им от меня, от нашего командования… — она хотела, чтобы голос ее звучал торжественно.
— Зачем об этом говорить? — остановила Валентина. — Каждый делает свое дело.
Однажды поздно вечером Ольга возвращалась из очередного контрольного обхода.
В лесу на тропке ее встретил татусь. Он был взволнован:
— Дзечинко, тебя шукали!
— Кто? — Ольга похолодела.
— Россияне. Они пробирались до Вислы. Спрашивали: «Где тут Ольга-советка?» Сказали: если мы можем тебе передать — приходи к ним, они будут чекать тебя до полуночи на Висле, у мельницы.
Ольга растерялась: «Кто такие? Откуда они знают обо мне?» Решила: «Конечно, провокация!»
— А как они выглядели, татусь? Как одеты?
Врубль описал. Получалось: в советской форме. Даже с погонами и орденами. Чушь какая-то!
— А как они говорили?
— Вшистко по-российски. Все на добрых конях. У всех карабины, самопалы… Добже вооружены!
«Наверно, власовцы… Нет, не пойду!..»
Следом за татусем по тропинке устало зашагала к хутору.
Позади шагали Стась и Метек.
«Нет, нет, не пойду…» Но тут же закралось сомнение: «А если это действительно наши?.. Может быть, прислали из Центра. Почему же тогда не сообщили по радио? Нет, нет!.. А вдруг это прорвались армейские разведчики? Или рейд по тылам?..»
Чем ближе они подходили к опушке леса, тем сильнее одолевали ее сомнения. Если бы она могла со стороны разобраться в своих чувствах, главным в них была тоска по своим, по советским. Она так истосковалась!.. Но себя она убеждала: «Конечно же наши — иначе зачем им предупреждать? Да и что толку отсиживаться? Может быть, у них есть радиобатареи?..»
Решилась:
— А, была не была! Живы будем — не помрем!
— Ты цо говоришь? — не понял татусь.
— Это я так, — улыбнулась она. Повернулась к Стасю и Метеку. — Пойдете вместе со мной. Если что случится, даже если меня схватят — не ввязывайтесь.
Уже в темноте они подошли к опушке леса. За лесом — поросший кустарником, набухший от дождей луг, обрывающийся у реки. На берегу — старая мельница. По серому небу беззвучно скребут ее черные крылья.
Парни залегли на опушке, в кустах. Ольга пошла к мельнице напрямик. Чавкает под ногами мокрая трава. В руке теплая «эфочка». Обычно гранату она доставала, когда работала на рации. Сейчас взяла с собой. «Схватят или будут стрелять в упор?.. Нет, я — везучая…»