Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Ты почему столько лет в отставке, а работаешь в группе? — спросил Викентьев и сам ответил:
— Да потому, что не было первого номера на замену! Но теперь-то он есть! Мне об этом еще на исполнении прокурор сказал. И генерал сразу: Сергеева в приказ — первым, а Ромова с почетом на заслуженный отдых… Что тут возразишь?
Ромов секунду подумал, пожевал губами.
— Дай листок бумаги.
Неловко присев с торца стола, Иван Алексеевич написал рапорт, протянул его Викентьеву, вспомнив, достал картонку специального пропуска на вход в Управление в любое время суток.
— Возьми.
Он покопался в карманах широких, будто чужих, брюк, позвенел металлом и вытащил ключ с резной двусторонней бородкой.
— Это от сейфа там, в «уголке». Теперь все.
Ромов выглядел совершенно спокойным. Викентьев знал его давно и понимал, что это маска, призванная скрыть глубокую обиду.
— Так что ты хотел про Лунина? — Викентьев попытался сгладить остроту ситуации. Но бывший первый только махнул рукой.
— Теперь это не мое дело. Сами разбирайтесь. — И, выйдя из кабинета, добавил:
— Чувствую я — такое вы наработаете!
Два дня Сергеев и Попов находились в напряжении, но Викентьев служебного расследования не затевал, ни о чем не спрашивал и о предстоящем исполнении Лунина не вспоминал.
Он рассказал об отставке Ромова и его обиде: понятно, так сразу раз!
— пинок под зад, кому приятно… Но с другой стороны — сколько можно работать?
Сергеев вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо рапорт, хотел порвать, но передумал и положил в сейф.
— Что ни делается, все к лучшему, — сказал он Попову. — Надо попробовать с врачом. Только подход найти убедительный…
Предлог для контакта с Буренко майор искал основательно и нашел. Через пару дней оперативники из областного УВД майор Сергеев и капитан Попов зашли в Бюро судебно-медицинской экспертизы. Ничего странного в этом не было, дела в СМЭ есть у них почти всегда, а что явились к концу работы — так сыщики крутятся как белки в колесе и времени не выбирают. Словом, обычный рабочий визит. И вскинувшийся было навстречу вошедшим эксперт Буренко взял себя в руки и с безразличным видом вернулся к микроскопу.
— Мы к вам, Николай Васильевич, — проговорил Сергеев. — За советом не врача, но нумизмата…
Сергеев полез в карман, отметив, что на одутловатом лице эксперта отразилась тень удовольствия.
— Ты на все руки, как я погляжу. — Сухопарый, будто иссушенный формалином, сосед по кабинету то ли одобрял разносторонность коллеги, то ли, наоборот, — осуждал.
— Эту монету изъяли у квартирного вора. Он показаний не дает, а нам надо устанавливать, где он ее взял. Заявлений нет. Отсюда вопрос: что за монета, где искать хозяина. Вы, коллекционеры, друг о друге больше нас знаете.
Буренко как-то странно взглянул на оперативника, взял небольшой серебряный диск, внимательно рассмотрел со всех сторон сквозь толстую лупу, привычно извлеченную из кармана халата, и молча вернул.
— Что скажете?
— Греческая драхма, — с тем же странным выражением ответил врач. — Вы хотите, чтобы я назвал адрес и фамилию владельца?
— Хотя бы приблизительно: у кого могла быть такая монета?
— А вы не знаете?
— Я
— Уже почти шесть, — вступил в разговор Попов. — Может, по дороге поговорим?
Буренко неопределенно качнул головой, грузно поднялся с белой вертящейся табуретки и начал переодевать халат.
— Пусть в ресторан ведут, — напутствовал высушенный сосед. — А то получается, ты за одну зарплату два дела делаешь…
— Какие еще «два дела»? — недовольно буркнул эксперт и, не застегивая пальто, пошел к выходу.
Зима стояла теплая, как почти всегда бывает в Тиходонске, снег подтаял и покрылся скользкой ледяной коркой. Буренко запахнулся и, с трудом удерживая равновесие, двинулся по «стеклянному» тротуару. Раньше морг и Бюро СМЭ располагались в центре города на тихой пешеходной улице, несколько лет назад переехали в новое громадное здание комплекса «Скорой помощи», выросшего в степи между северной окраиной старого Тиходонска и стремительно расстраивающимся жилым массивом. Добираться на работу и обратно стало проблемой: транспорт сюда почти не ходил, а до Магистрального проспекта было не меньше полутора километров. Зато «уголок» находился почти рядом — пять минут машиной, иногда Буренко забирали прямо с дежурства.
В сотне метров от больничных ворот начинались частные дома, тротуар здесь был посыпан золой, и Буренко перевел дух.
— Ну, зачем я вам понадобился? — Вопрос прозвучал сухо, если не враждебно.
— Насчет монеты посоветоваться, — сказал Сергеев, которому не нравилось странное поведение врача, тем более что он не мог понять его причины. Может, старый мухомор настучал? Так не должен…
— Я вам могу назвать фамилию и адрес хозяина. Можем зайти — живет он неподалеку. — Буренко остановился и попытался посмотреть гиганту в глаза. Такие попытки всегда выглядели смешно. — Никто у него ничего не крал. Монету вчера взял под расписку майор милиции Сергеев, будто для сравнительной экспертизы. Но мы приятели — этого майор не учел. Грубая работа. Давайте, я слушаю.
Оперативникам было не до смеха.
— Лучше зайти куда-нибудь, сделать по сто граммов, закусить. И разговор легче пойдет.
В голосе Сергеева вряд ли можно было распознать оттенок смущения.
— Нет, — отрезал эксперт. — Разговор за бутылкой — это одно, а милицейские штучки-дрючки — совсем другое. И совмещать их нельзя. Говорите!
Место под ржаво качающимся фонарем на продуваемой ветром улице совсем не подходило для предстоящей беседы, но разогнавшегося Сергеева остановить было невозможно.
— Есть дело, — отрывисто бросил он. — Монета — предлог. Ничего обидного в этом нет. Короче. Скоро исполнение Лунина. Слышали про такого?
Буренко кивнул. Очевидно, тон Сергеева подействовал: эксперт уже не казался враждебным, просто усталым и злым.
— Что думаете? — по-прежнему отрывисто спросил майор. — Правильно стрелять капитана милиции за трех мерзавцев?
— И за двоих стреляли… Бывало — за одного. Кто мерзавец, кто не мерзавец — определить обычно трудно. А что капитан… Закон-то вроде для всех один!