Антология современной польской драматургии

Старосельская Ксения Яковлевна

МЕДИАПЛАНЕР. Cottonfield. Фирменная.

КРЕАТОР. Твоя?

АККАУНТ. Родная. Из Zara.

КРЕАТОР. Поехали! Туфли Gucci. Лейбл не врет.

Начинают раздеваться.

ДИРЕКТОР. Max Mara.

МЕНЕДЖЕР. Bata Ну где он? (Ищет лейбл.) Вот.

МЕДИАПЛАНЕР. Ессо.

АККАУНТ. Мои Pollini.

МЕНЕДЖЕР. Это Pollini?

АККАУНТ. Смотри. Лейбл.

БАЙЕР. Ryiko.

Имеется свидетель. Ты со мной покупала.

МЕНЕДЖЕР. Правда.

БУХГАЛТЕР. Gino Rossi.

КРЕАТОР. Дальше. Низ. Prada.

ДИРЕКТОР. Chanel. С последних показов. Не подделаешь.

МЕНЕДЖЕР. Ремень от Dior. Четыре сотни. Доказательство. Чек. Espirit.

АККАУНТ. Diesel.

МЕДИАПЛАНЕР. Tatum.

КРЕАТОР. Странно.

МЕДИАПЛАНЕР. Посмотри внимательно.

БАЙЕР. Simple.

БУХГАЛТЕР. Royal Collection.

КРЕАТОР. Zara.

МЕДИАПЛАНЕР. H`aM.

АККАУНТ. Mango.

БУХГАЛТЕР. Promod. Осторожней. Порвешь.

БАЙЕР. Vero Moda.

ДИРЕКТОР. Benetton.

МЕНЕДЖЕР. Zara Трусы Dim.

ДИРЕКТОР. Calvin Klein.

БАЙЕР. Victoria’s Secret.

БУХГАЛТЕР. Triumph.

АККАУНТ. Schiesser.

МЕДИАПЛАНЕР. Intimissimi.

КРЕАТОР. Palmers. Я настоящая.

БАЙЕР. Я тоже.

МЕНЕДЖЕР. И я.

ДИРЕКТОР. Я тоже.

АККАУНТ. И я.

Тишина.

БАЙЕР. Глупо.

МЕДИАПЛАНЕР. Странно.

БУХГАЛТЕР. Холодно.

КРЕАТОР. Надо одеться.

Все одеваются, не спеша выходят.

МЕНЕДЖЕР. Застегнуть тебе платье?

БАЙЕР. Я сама.

Сцена одиннадцатая

АККАУНТ. Мне 25 лет и 99 мужиков на счету. Нет ничего проще, чем подцепить какого-нибудь перца. На них действует все. Проводишь ли языком по губам, накручиваешь волосы на палец, носишь мини или танцуешь диско. Простой путь к удовольствию, кстати, нет лучше секса, чем с женатым, особенно с тридцатилетним, ответственным, спокойным чужим мужем. Эти словно с цепи срываются. Рычат, грызут, кусают, бросаются на тебя, радуются каждой кости, ластятся и хранят верность любовнице. Я сама их выбираю, сама имею и сама бросаю. Они как свежее мясо и свежая кровь на шабаш.

Я всегда любила секс. В лицее никогда не была святошей, была нормальной. С несколькими перепихнулась на вечеринках, кое с кем встречалась, некоторых даже любила. Одного сильно. Мне было тогда 20, Давиду 25, я сразу поняла, что буду с ним. Женщины это знают. Мы познакомились на тусовке и ушли оттуда вместе, по уши влюбленные. Давид сначала говорил, что очень меня любит, хочет быть со мной, дарил маргаритки. Это был самый счастливый год. Мы должны были быть вместе до конца жизни. Боже, как мы занимались любовью! Феромоны летали в воздухе, искры сыпались. Мы трахались в кровати, на балконе, на окне, на столе, на табурете, под табуретом, на полу, на потолке, у стены, перед зеркалом, на

улице, в лифте, на траве, в бассейне, в ванной, на дискотеке, танцуя, стоя, лежа, сидя. Везде!!! Никто ко мне не прикасался так, как он. Не знаю, как так вышло, но я залетела. Просто свечки не подействовали. Думала, теперь все будет просто, на год возьму академку, и будет у нас семья. Я правда этого хотела. Приготовила ужин и ждала его с тестом на беременность и пинетками. А он сказал, что я его подставила, что больше мне не доверяет и после этого не может со мной оставаться. Бросил мне деньги и вышел. Я слова сказать была не в состоянии. Почему? Ведь нам было так хорошо вместе! А он нас бросил! Меня и нашего ребенка. Одних, напуганных, опереться не на кого. Боже, как я хотела, чтобы у меня случился выкидыш, чтобы не было этой беременности. Но она была. Родители бы меня, наверное, убили. Я не знала, ни как родить этого ребенка, ни как от него избавиться. С каждым днем становилось все хуже, так как я все больше его любила. А было нельзя…

Теперь есть разные способы прерывания беременности, современные. Не надо раздвигать ноги на гинекологическом кресле, достаточно принять таблетку. В час икс я почувствовала укол в сердце, из-за аритмии, а потом боль в животе. Пошла в туалет, спустила воду, и все позади. Только я знаю, чего мне стоило справиться с собой. Подавить страх, унять боль, заполнить пустоту и избавиться от чувства вины. И ненависти к самой себе, к Давиду, ко всему миру, к Богу, за то, что мне что-то дал и отнял. С тех пор я перестала чувствовать, словно залезла под панцирь, и никому больше не позволяла себя обижать. Никому.

Я хорошо знаю, что это — быть опустошенной и ничего не чувствовать. Знаю, как разрывают угрызения совести и боль. Шар, наполненный ничем. Меня не было, не было моего ребенка, ничего уже не было. Я ходила по улицам, смотрела на младенцев в колясках и представляла себе, каким был бы мой. Это была девочка. Знаю, женщины это знают. И знаю, что уже никогда не буду иметь детей. Это мое наказание. Но ведь существует Бог. Может, он простит? Он все может. Не помню, когда я в последний раз была в костеле. Подошла к первой же исповедальне. Плакала, каялась, просила. Ксендз сказал, что я совершила плотский, смертельный грех, что несу ответственность за убийство, а епитимьей мне будет вся жизнь. Не простил. Ничего не поделаешь. Я вышла и уже не плакала. Сказала себе «нет». Больше никто на свете меня не обидит. И никакой Бог не лишит меня удовольствий.

Теперь я не страдаю, не нуждаюсь ни в чьей любви. Никто мне не будет указывать, как жить и что чувствовать. Нет Бога, нет ада, есть только я. Кто-то ради удовольствия готовит обеды, а я получаю удовольствие оттого, что каждый день трахаюсь. Я их не люблю. Не стоит. Какой в этом смысл? Пусть мечтают обо мне. Все равно ничего не получат. Смысл в жизни только один: свобода и независимость. Иногда мне кажется, что я ничего не ощущаю, кроме ненависти и оргазма. А зачем что-то еще, к чему тут любовь? А если вдобавок по ходу дела получается разбить какую-нибудь счастливую парочку, то что еще нужно для счастья?

Сцена двенадцатая

МЕНЕДЖЕР(по мобильному). Привет, дорогая! И как? Бросила ее? Правда? Супер. Не переживай. Все образуется. Я с тобой. Самое главное, что мы уезжаем.

ДИРЕКТОР. Я не ослышалась?

АККАУНТ. Что?

МЕНЕДЖЕР(по мобильному). Позвоню вечером. Пока.

БАЙЕР. О чем песнь?

МЕНЕДЖЕР. Слушайте! Подруга уволилась с работы.