Антония Де Вельвиче. Читающая
Шрифт:
После опроса Антония отвела юношу в сторонку.
— Аптекарю в лавке через дорогу нужен подмастерье, предыдущий женился и уволился. Если пойдешь прямо сейчас, возможно, повезет и еще никого не взяли на это место.
— С-спасибо, — запнулся парень. Он чувствовал себя намного меньше и слабее стоящей перед ним девушки, и непонятно, что было тому причиной. Строгий костюм следователя, прямая, как шпага, спина девушки или ее тяжелый колючий взгляд. — Но почему вы мне помогаете?
— У тебя пока еще нет черноты за душой. Живи по совести, и, возможно, самого страшного ты избежишь.
Ничего не поняв из слов Читающей, юноша снова поблагодарил, низко поклонился и, прижимая к груди мешочек с трехмесячным окладом, ушел. В окно девушка проследила, как парень, немного поколебавшись, все же направился в аптеку.
— Остался только булочник. По протоколу нужно допросить его в присутствии всех заинтересованных сторон. Отложим на завтра, проведем допрос в участке? — Вик подпирал косяк двери и, как и Антония, смотрел куда-то за окно. Мужчина выглядел уставшим и помятым, пиджак остался на спинке стула в комнате, где они опрашивали пострадавших сотрудников. На широкой манжете рубашки виднелось синее пятнышко от чернил, несколько локонов выбились из-под шнурка, держащего низкий хвост, из кармана жилета свисала цепочка часов, на которые следователь то и дело посматривал.
— Нет. Лучше закончим с этим сразу, и забудем. Не хочу растягивать это "удовольствие" еще на один день.
— Как скажешь, — кивнул Вик, придерживая перед коллегой дверь.
К концу разговора с булочником кто-то ругался недопустимыми в приличном обществе словами и буйно тряс кулаками, кто-то, напротив, сидел тихо, подавленный делами подозреваемого, который, помимо всего, оказался еще и душегубом. Под взглядом Антонии он не без гордости рассказал, как после смерти отца отравил мачеху и сводного брата, чтобы получить лавку в наследство. Как догадался мешать хорошую муку с залежалой, делать хлеб меньше по весу и штрафовать своих подчиненных. Как разбирался с жалобами на отравления и испорченные булочки, как дважды нанимал головорезов поговорить с особо настойчивыми недовольными покупателями. Как давал взятки ежегодной комиссии по качеству и обманывал профсоюз, запугивал поварят и планировал давать сдачу фальшивыми монетами или просроченным печеньем.
Булочника увели, и Антония ушла сразу за ним. Слишком много было направлено на нее взглядов и эмоций. Кто-то из представителей служб стал откровенно опасаться девушку, кто-то прожигал ее любопытством, кто-то жаждал привлечь ее к решению собственных проблем. Все как всегда. И стоило ради этого уезжать из столицы?
— Тебя проводить? — догнал на пороге девушку коллега.
— Нет, Вик, спасибо. До департамента недалеко, а там у меня машина.
— Я соберу подписи со всех присутствующих и доложу боссу, — оценив бледный вид Антонии, предложил блондин, прокручивая на пальце кольцо.
— Спасибо, — оценила его предложение Антония. — Я завтра могу опоздать, Ирвин знает, что после допросов буду себя плохо чувствовать.
— Что, это так тяжело? — участливо поинтересовался мужчина.
— Голова болит и мутит, иногда по несколько дней, и сегодня вечером уж точно будет "весело".
— Может, все же вызвать тебе кэб?
— Спасибо, я лучше пройдусь.
— Как знаешь.
Вечер привычно пах маслом и мазутом, пылью с мостовой, усталыми потными телами, рыбой и пропавшими овощами с рынка, азотом от работающих на кристаллах машин. А еще откуда-то из-за города, с полей, неуловимо пахло зеленью. Вокруг разговаривали люди, жужжали механические курьеры, тарахтели устаревшие автомобили. Антония растворялась во всем этом, усилием воли пытаясь отогнать от себя серость и болотную мерзость прогнившей человеческой души, с которой пришлось соприкоснуться.
— Дорогуша. Ах, милая, постой. Тони.
Антония не ожидала подобной фамильярности от посторонних и оглянулась, чтобы узреть спешащую к ней мадам Клозетту. Ее участливо поддерживал под локоток незнакомый "мальчик", второй нес пакеты с покупками. Дама сверкала изумрудным гарнитуром и новой сложной прической, в которой сложно было заподозрить парик. Интересно, сколько у нее в гардеробе таких готовых причесок?
— Доброго вечера, мадам Клозетта, — устало вздохнула Антония. — Опять что-нибудь пропало?
— Нет, что ты, милая, я просто кое-что видела. А ты выглядишь усталой. Тяжело нам, работающим в поте лица женщинам. А знаешь, что, — просияла вдруг дама, и Антония заподозрила неладное. — Пожалуй, я одолжу тебе одного из моих мальчиков. Рим и один сможет проводить меня до дома, правда, милый?
Держащий под локоток даму "мальчик" обаятельно улыбнулся и кивнул.
— Вот видишь. А за Романа аренда уплачена до утра, можешь распоряжаться им в полной мере.
— Не стоит, право…
— И не спорь. Мне хочется сделать тебе такой подарок. В конце концов, имею я право на маленькие капризы?
Антония снова вздохнула и кивнула, только чтобы отвязаться от навязчивой дамы. Парня она и сама отпустит, как только мадам Клозетта лишит их своего общества.
— Так зачем вы меня искали? — напомнила девушка, неприлично поглядывая на часы на стене дома. Шестеренки слаженно отсчитывали ход минутам, приближая время, когда Антония сможет принять горячую ванну и успокаивающий отвар. А может, лучше сразу снотворное? Аптекарь выдал ей неплохой порошок, она уже принимала подобный, действует быстро.
— Ты говорила, сразу идти к тебе, если только вспомню что-нибудь подозрительное. Так вот, я вспомнила, — сделала театральную паузу мадам.
— И? — изобразила внимание Антония. Она уже перестала морщиться от фамильярного обращения, как истинная леди списав все на возраст и маразм собеседницы.
— Я видела в городе чучело, — заговорщическим шепотом поведала мадам Клозетта.
— Как это? — не сообразила Антония. Правда, что ли, у мадам не все дома?
— Более того, это было живое Чучело, — сделала упор на последнем слове дама. — Мне не спалось, ну знаешь, у стариков такое бывает, и мы с мальчиками пошли гулять. Было около двух или трех ночи, мы дышали свежим воздухом на главных улицах, и в одном из переулков я увидела тень. Когда ты сказала про странное и необычное, я и вспомнила этот случай, ведь в такое время на улицах никого, кроме стражников, нет. Но те уже знают меня в лицо и всегда здороваются, а…
— Спасибо за информацию, мадам, — прервала поток воспоминаний Антония. В висках начинало ломить, предвещая скорый приступ головной боли, которая не снимается никакими таблетками. Ее можно только притупить и переспать. Да и то, не факт, что поможет. — Если вас не затруднит, приходите завра в отделение, мы запишем ваши показания. Это очень важно. Быть может, к завтрашнему дню еще что-то вспомните, это, безусловно, поможет следствию. Я спешу, прошу меня извинить, но завтра непременно в отделе вам уделят внимание, — витиевато закончила Антония.