Антония Де Вельвиче. Читающая
Шрифт:
— Простите, что побеспокоили вас. Хозяйка скоро спустится. Если позволите, я подойду через минуту, — ровно произнес Олаф с таким независимым видом, словно и не стоял перед виконтом в мокрой одежде после столь безобразной сцены.
— И часто так? — сочувственно поинтересовался Шаттон, вместе с дворецким спускаясь на первый этаж.
— Каждое утро, — не удержался мужчина от вздоха.
— Сочувствую, — кивнул Шаттон, возвращаясь в гостиную.
Через пятнадцать минут к нему вышла Антония. Бодрая, свежая, умытая и полностью собранная, но недовольная, как артефактор, потерявший любимую отвертку.
— Ну что за срочность? — проворчала она, пододвигая к себе тарелку с омлетом.
— И тебе доброго утра, — хмыкнул Шаттон. — Хорошо, что ты в форме. У нас срочный вызов. Вчера инспектор перекроил все расписание, так что мы с тобой вне очереди дежурим в выходной.
— Чтоб ему бутербродом подавиться, — буркнула Антония и отпила чай. — А почему меня вчера не предупредили?
— Калли должна была передать, но утром оказалось, что она забыла тебе сообщить, — пожал плечами Шаттон, стараясь закончить завтрак побыстрее.
— Забыла она, угу, как же, — вновь пробормотала себе под нос Антония. С последним глотком чая она взяла себя в руки, тряхнула подсохшими волосами, кивнула коллеге.
— Спасибо, что заехал. Сво… то есть, инспектор не спустил бы мне пропущенное дежурство, — оборвала готовое сорваться ругательство Антония. — У нас уже есть вызова или профилактический объезд?
— Увы, у нас убийство в публичном доме. Заведение господина Ришелли на Красной улице. На мелких делах, вроде очередного заявления о пропаже от мадам Клозетты, сегодня остался Вик.
— Поняла. На моей машине ли как?
— Я кэб снял, давай на нем, так проще будет. Не самый благополучный район, а у тебя машина хорошая, видная. В лучшем случае бок оцарапают. Оно нам надо?
— Не надо, — согласилась Антония и, надев шляпку, вышла следом за Шаттоном к воротам. Ей было приятно, что виконт подумал про ее машину и даже сам за ней заехал. Ведь можно было просто позвонить.
В кэбе Шаттон кивнул Антонии на лежащую на сиденье папку.
— Вот что известно по этому делу, ознакомься пока.
— Кстати, а что пропало у мадам Клозетты в этот раз?
— Драгоценные серьги, кажется. Наверняка она украшения отдала ювелиру на чистку или в ремонт и забыла. Обрати внимание на вторую страницу, там основная информация.
Публичный дом не впечатлял. Затрапезное здание на неопрятной улочке с такими же неопрятными посетителями и персоналом. Даже на улице пахло немытыми телами и, похоже, завсегдатаи устроили негласный туалет прямо за углом. Подавив брезгливость, Шаттон зашел в бордель, Антония последовала за ним.
Внутри воняло благовониями, потом и почему-то машинным маслом. В тусклом розовом свете абажуров все вокруг казалось немного нереальным. Разбитые вазы хрустели под ногами, цветы красными кляксами, словно пятна крови, печально плавали в лужах между осколков. Но была и настоящая кровь. Брызги на полу и на стене возле одной из комнат казались нарисованными. Передернув плечами, Антония пошла дальше, туда, где слышались вой и плач. Осмотр места преступления — не ее работа, ее дело — свидетели.
Скоро стало ясно, что заведение, скорей всего, посетил сам Чучело. Но, в отличие от застигнутых врасплох прочих жертв, работницы подобных заведений всегда остаются начеку, и, почуяв неладное, женщина попыталась оказать сопротивление.
Сперва на шум никто не обратил внимания, в таких местах это не редкость, но потом несчастная вырвалась в коридор и опрокинула вазы. Увы, на этом силы и жизнь ее покинули, а Чучело ушел прежде, чем управляющий соизволил выглянуть в коридор, чтобы выставить счет очередному пьяному дебоширу.
Управляющий видел высокого мужчину в тяжелых ботинках, со внушительными плечами, с капюшоном на голове и маской на лице. Даже голоса его не слышал — незнакомец заказал девушку, молча указав на нее пальцем и протянув деньги. На вопросы он только кивал.
Антония морщилась, вздыхала и старательно отводила взгляд от местных работниц. В корсетах и коротких пышных юбках, без нижних блуз и брюк, они старательно размазывали потекшую тушь по щекам, а сами злорадствовали и надеялись переманить постоянных клиентов погибшей. Увы, до элитных эскорт-служб местному бомонду было далеко.
Три часа бесконечных опросов, но свидетелям, казалось, не будет конца. И ведь с первого взгляда было видно, что свежих темных пятен на душах ни у кого нет, к этому убийству никто не имеет никакого отношения. В итоге, не выдержав издевательства над своим даром, Антония назначила допросы оставшихся девиц в департаменте, по одной за раз, и вышла в коридор, мечтая скорее попасть на улицу.
Возле рабочей комнаты убитой толкались стражи правопорядка, вокруг все было огорожено красной лентой. Щелкали камеры, пыхтели какие-то приборы, Вик из баллончика пшикал чем-то зеленым на дверной косяк. Засмотревшись на кровавый след от ладони на стене, Антония не заметила, как некто заступил ей дорогу.
— Вы уже закончили с опросами?
— А? — Антония увидела прямо перед собой воротник и могучую шею, моргнула и подняла взгляд выше, на волевое лицо инспектора.
— М-да, — оценив бледность девушки, покачал головой мужчина. — До машины сами дойдете? Надеюсь, вы не за рулем? Осторожнее распределяйте нагрузку, не хотелось бы, чтобы единственный Читающий на три ближайших городка погорел на работе раньше срока, — отчитал он девушку.
— Да, — Антония заторможено кивнула и снова перевела взгляд на пятно на стене. Похоже, все слова следователя она пропустила мимо ушей.