Антрацитовое небо
Шрифт:
Когда я сбегала по ступеням крыльца, из-за колонны черной тенью отделился Волк, догнал, ткнулся мокрым носом в ладонь в знак приветствия и непринужденно потрусил следом. Герман решил подстраховаться, и сегодня с утра пес (или все-таки грим?) провожал меня из дома на занятия.
Герман уже ждал в назначенном месте. Переминался с ноги на ногу возле калитки кладбища, но смотрел исключительно под ноги, а не по сторонам. Услышав хруст снега от моих шагов, обернулся и доброжелательно улыбнулся.
Немного страшно было
– Вряд ли случится что-то более неприятное, чем поскользнуться и подвернуть ногу.
Я хихикнула, вспоминая утренние «танцы с ботинком» и наше знакомство. Ведь всего два дня прошло, а по ощущениям…
Мы шли по центральной аллее. За ночь снегопад усилился, и к утру сугробы на дорогах достигали щиколоток, но здесь дорожки оказались аккуратно расчищены. Следов нет, все перемешалось или было стерто.
Случайно? Нарочно?
– Вот где-то здесь, – остановившись, я указала в сторону, неуверенно очертила квадрат из четырех занесенных гранитных камней. Над оградами толстыми шапками лежал нетронутый пушистый снег.
Совершенно никаких признаков чьего-то присутствия…
– Уверена? – спросил Герман.
– Уже не очень, – честно призналась я. – Но с дороги очень похоже, что здесь.
Вот только вчера издали были заметны разбросанные комья земли и свежевырытая яма. А сегодня, вблизи, при ярком дневном свете – ничего.
Тяжело вздохнув – не запачкаться не получится, – Герман полез в проход между участками – и почти тут же провалился почти по колено. Да, сегодня он с собакой тут не полазал бы. Обернулся на меня. Я поморщилась, виновато улыбнулась и пожала плечами, мол, сам захотел.
Пока парень месил сугробы в периметре очерченного мной квадрата в поисках чего-то, известного и понятного только ему одному, мы с Волком топтались на месте, потирая замерзшие носы. Точнее, потирала нос только я. Сама не представляла, что ожидала найти. Разрытую могилу или другие страшные отметины. Но не унылую серую пустоту брошенного на зиму места.
Чего доброго Герман решит, что я его обманула. Или того хуже – фигуры на кладбище мне привиделись. Но Герман внезапно заговорил сам.
– Есть такое поверье, что мир – точно большое лоскутное одеяло, кусочки которого скреплены невидимыми швами. Мы с тобой – на одном, а кто-то – на другом. И никто не знает наверняка о существовании соседних, потому что не может туда попасть. Кстати, интересно наблюдение: во многих сказках появление иноземцев, чужих, выходцев из других миров замечают именно на кладбище или в других «ритуальных» местах, где граница между реальностями естественным образом истончается.
На фразе про «мировое одеяло» я невольно хихикнула.
– Ты говоришь, прям как в той сказке из красной книги. Про Небесную Ткачиху и ее нити жизни.
Герман вскинул на меня удивленный взгляд.
– Ты уже прочитала?
– Почти.
Я хлюпнула замерзшим носом. На открытом пространстве ветер дул с завидным
– И как?
Я глубоко вдохнула, набирая полную грудь воздуха, но не нашла подходящих слов.
– Здорово!
– Это я ее написал, – признался Лисовский.
Герман выбрался обратно на дорогу и теперь отряхивал залепленные снегом джинсы.
– А почему ты всем этим интересуешься? – задала я весьма любопытный вопрос.
– Давай будем считать, что загадочные истории и есть моя работа. Я здесь, можно сказать, глаза и уши.
– Типа специалист по мистическим явлениям?
Герман весело усмехнулся.
– Типа того, – кивнул он. – Сказка – ложь, да в ней намек.
Мы уже возвращались с кладбища, идя навстречу своим следам, и мне хотелось чем-нибудь задержать остаток времени, перед новым, наверное уже окончательным, расставанием.
Честно говоря, ясности встреча не принесла, хотя я об этом пока не думала. Сейчас все казалось спокойным и безмятежным. Как же будут обстоять дела вечером, если понадобится выйти на улицу, я пока боялась представить.
– Слушай, а когда мы встретились, ты, кажется, упоминал о Хозяйке.
– А, Хозяйка Порога, хозяйка границы между мирами или просто Хозяйка – так сказать, местная управляющая. Следит за невмешательством. Самой первой Хозяйкой в открытых мирах была Лика Йарга. Сейчас она тоже своего рода легенда. Правильнее сказать, сказка.
– Йарга, – я покатала на языке смутно напоминавшее что-то имя. – А нога у нее случайно не костяная? И изба на краю леса. Баба Йарга. Похоже, хи-хи.
Герман усмехнулся.
– Ну назвал какой-то невежливый чародейку бабой, и в народ пошел именно такой вариант. Что поделать? А вот злые качества и слухи насчет ее внешнего уродства – сущая клевета, точно тебе говорю.
– А почему тогда ты решил, что я обязательно должна оказаться Хозяйкой?
– Мне показалось, ты можешь видеть вещи, которые другие обыкновенно не замечают. Что… ну, особенная. К тому же когда мы переезжали, здесь, – обвел взглядом пространство, – не было наместника. Вот я и подумал, что Пальмникем подсуетился. Наша тогдашняя встреча с толку сбила. Ты так внезапно возникла рядом, когда нужна была помощь. Я и подумал. Если обидел, прости.
Я не стала спрашивать, что такое пальм… палимн… В общем, не стала я спрашивать. Друг, может его. Не все ж мне одной странным имечком щеголять.
Мы подходили к калитке, когда мой рассеянно блуждавший по сторонам взгляд упал на крайний в ряду памятник. Нечто в нем показалось мне подозрительно знакомым. Я притормозила.
С запудренного снегом черного камня на меня смотрел портрет прехорошенькой молодой девушки. Взгляд – озорной и слегка насмешливый – был направлен вверх и прямо, словно незнакомка старалась разглядеть что-то за плечом смотревших на нее людей. Легкая вуаль улыбки. Где-то она уже попадалась мне на глаза.