Антропологический детектив. Боги, люди, обезьяны...
Шрифт:
Надо признать все же тот факт, что «отобраны» для проживания в зоне были люди отнюдь не за хорошие дела, а за различные злодеяния. Тюрьма собирает тех, за исключением судебных ошибок, кто в силу особенностей своего характера или воспитания имеет все шансы, чтобы в нее попасть. К сожалению, надо признать и тот факт, что в семьях побывавших в тюрьме родителей рождаются и воспитываются дети, чаще других попадающие в тюрьму. Это происходит потому, что образ жизни не единожды сидевших отличается от образа жизни, принятого в остальном обществе. Дети с младенчества воспринимают привычки и поведение родителей как норму. Да и воспитывают их в полном соответствии с собственными представлениями о хорошем. Надо ли говорить, что то, что считается в семье преступников хорошим, может считаться в остальном обществе плохим, и наоборот. В результате дети нередко становятся во многом похожими на своих родителей и порой повторяют жизненный путь своих предков. И повинны в том гены и соответствующее воспитание. Здесь в комплексе работают неблагоприятная наследственность и среда.
Возможно, это утверждение как-то режет слух, ведь нам с детства
У каждого из нас есть свое предназначение в жизни и даже не врожденная, а идущая из глубины души склонность к тому образу жизни, который каждый человек ведет. Недаром древние якобы неграмотные люди выставляли перед младенцем множество предметов, олицетворяющих тот или иной род деятельности, и несмышленыш, видимо проникнувшись важностью момента, тянулся именно к тому предмету, который олицетворял устремление его души. Сапожник — к сапогам, а пирожник — к пирогам. Следуя этому старинному обычаю, а он и поныне присутствует у многих народностей, не искушенных в цивилизации, мы, возможно, смогли бы избавить свое общество в будущем от многих несуразностей, когда «сапоги тачает пирожник, а пироги печет сапожник». Вот только в связи с этим возникнет большой вопрос: что делать с теми, кто еще в младенчестве потянется к ножу, хорошо если это будущий охотник, а если это будущий убийца?
В конце XIX века получили широкое распространение труды Ч. Ломброзо, психиатра из Туринского университета. Он предложил метод определения будущих убийц и преступников по лицу. Этот метод впоследствии широко применялся в криминалистике. Ломброзо считал, что существует особый тип прирожденного преступника, причины преступлений уже заложены в психике этого человека, а внешняя среда играет лишь провоцирующую или угнетающую роль для проявлений личности человека. Как мы бы сейчас сказали, Ломброзо стоял на позициях генетической предрасположенности к преступлению. По строению лица Ломброзо выделял воров, убийц, насильников, карманников и т. д. Кроме прочего, психиатр считал, что преступники не только отличаются от нормальных людей, но и несут «рудиментарные» признаки первобытного человека. Ломброзо, вероятно, тоже не верил в свободу воли и на весьма щекотливый вопрос, что же делать с такими выявленными раньше срока потенциальными преступниками, отвечал, что их надо изолировать и растить отдельно. Его сподвижники высказывали и более радикальные предложения. К примеру, потенциальных преступников надо стерилизовать искусственным образом, дабы они не оставляли после себя потомства, а то и убивать прямо в колыбели… Однако последние предложения вполне можно назвать преступными. Те, кто будет их осуществлять, сами превратятся в преступников, и тогда уже их собственные физиономии придется рассматривать на предмет врожденных преступных качеств. Вполне возможно, что преступных черт на их лицах не будет найдено, а это означает одно — крах метода!
Но тюрьма не является кардинальным средством борьбы с преступностью. Некоторые индивиды умудряются, минуя тюрьму, всё же реализовать свою склонность к жизни, не ограниченной нормами и моралью социума.
СОВРЕМЕННЫЕ УПЫРИ
Красивая молоденькая девушка тянется в страстном поцелуе к молодому человеку, вдруг её лицо искажается в страшной гримасе, а из-под верхней губы показываются два белоснежных кинжаловидных клыка, ну совсем как у саблезубых тигров, только в миниатюре. Оглушительно урча, девушка с остервенением вонзает клыки в горло своему обезумевшему ухажеру и, припав к его шее, с наслаждением пьет его кровь. Эта сцена — не плод расшалившейся фантазии неврастеника, начитавшегося сказок, просто по телевизору крутят очередной ужастик про вампиров, только и всего-то. Несмотря на явно экранно-гротесковый образ, у особо впечатлительных натур от подобных сцен начинают трястись руки, бегут мурашки, но всё же основная масса телезрителей не может отказать себе в удовольствии посмотреть фильм про кровососов…
Видно, в том повинно наше архетипическое подсознание, приковывающее нас к экрану без всяких кандалов. В разбуженном подсознании при этом всплывают ситуации, которые могли переживать в действительности наши с вами далекие предки. Если бы дело было в только в лишнем адреналине, появляющемся в крови после просмотра телестрашилок, вампиры так и остались бы телекиношными героями, пришедшими из легенд. Но не все так просто. За средневековыми байками о кровопийцах скрываются сотни, а то и тысячи жертв, погубленных настоящими вампирами.
В 80-е гг. XIX века в США стал бестселлером роман У. Стрибера «Голод». Автору этого произведения принадлежат удивительные слова о том, что вампиризм не первобытный обычай неразвитых дикарей, а утонченный ритуал с посвящением. Некоторые люди не потому пьют кровь других людей, что не знают, как это плохо, а, напротив, прекрасно зная это, один раз испив человеческой
В старой книге по черной магии «Черный туман» говорится о том, что если мужчина пьет кровь девственницы, то он приобретает качества двух полов и становится бессмертным андрогином. Адепты многих мистических обществ, аккумулируя знания древних, считали, что в крови присутствуют две души. Если адепт пьет свежую кровь, то он может продлевать свою жизнь сколь угодно долго. В 1911 г. во Франции судили некоего Самуэля Мазерса, магистра ордена розенкрейцеров, за то, что он вместе с супругой Мойной «совершал акты вампиризма с целью продления жизни». В 1949 г. мир узнал о так называемом Лондонском вампире — Джоне Хейге. Он убил 10 женщин и у всех пил кровь. Другому вампиру — Николаю Джумагалиеву мать с детства внушала, что он особенный, из рода Чингисидов, потомков Чингисхана. Действительно, за родом Чингисидов тянется кровавый след. Многие представители этого рода не только повинны в многочисленных убийствах, но и замечены в антропофагии: купались в ваннах с человеческой кровью, пили ее неоднократно, употребляли в пищу кушанья из «человечинки». Во времена Чингисхана в мире царствовали дикие нравы, многие так поступали. Хотя, конечно, это не может являться для них оправданием. Неизвестно, действительно ли Джумагалиев является потомком Чингисхана и во всем повинны «проснувшиеся» гены его предков, но он совершил 7 убийств, пил кровь и ел мясо молодых девушек. В 1980 г. в институте им. Сербского его признали невменяемым. Впрочем, серийный убийца не очень похож на психа, рассуждает он вполне здраво: «Распущенных девиц я не любил, мой организм отказывался их переваривать. Когда однажды попробовал кровь женщины, которая выпила вина, мне стало плохо». Остальным женщинам «потомок Чингисхана» предпочитал «настоящих русских красавиц». Очень даже похоже, что его на преступление толкнул зов предков и собственное желание очутиться в шкуре давних воителей, истинных «поклонников» русских красавиц.
У некоторых народов существуют обычаи кровного родства. Два или несколько человек, желая породниться, смешивают свою кровь в одном сосуде и затем пьют ее. Происхождение этого обычая восходит к древней магической церемонии установления связи между душами, которая не разрывается и в следующих поколениях. По древним представлениям, в крови человека обитает его душа, тот, кто испил чужой крови, дает приют другой душе в своем теле. Если душа наделена положительными волевыми качествами, то душа хозяина усиливается и укрепляется, если же нет, то такую кровь лучше не пить. Да и кто захочет пустить к себе душу труса? Средневековые хроники свидетельствуют о существовании целых династий и родов, которые пили человеческую кровь на поле брани у поверженных противников, благодаря чему приобретали их силу и храбрость. В хронике, датированной 889 г., о венграх пишется, что они пьют кровь и едят сердца своих пленников. Писатель Б. Сто-укер, написавший знаменитого «Дракулу», позаимствовал этот сюжет у реального прототипа — румынского господаря Влада III, происходившего из известного вампирического рода Басараба Великого. Граф был немыслимо жесток как к своим врагам, так и к подданным. Он сам пил кровь своих врагов, варил их заживо, а подданных принуждал к питью крови и людоедству. Таким образом, граф как бы «породнился» со своими врагами и заставил сделать то же самое и свое воинство. Может, оттого Влад III и его войско были жестоки, как турки, потому что они пили их кровь. Специалисты считают, что эти качества проявились у румынского господаря в силу того, что и его многочисленные предки совершали ритуальную антропофагию: ели печень, сердце и пили вражескую кровь. Подобные наклонности были унаследованы отпрыском царственного рода.
В современном мире вампиризм может выглядеть вполне утонченно и изысканно, приобретая прогрессивный и миролюбивый характер. В романе Б. Борина «Чужая память» повествуется о престарелом ученом, дни которого уже сочтены. Он принимает волевое решение передать свой опыт и знания молодому помощнику, но весьма необычным способом. Он приказывает изъять у себя головной мозг, сделать из него вытяжку и ввести ее в мозг своего помощника. Все так и происходит, молодой человек становится новым хозяином памяти ученого, но вместе с бесценным опытом он наследует его вредную привычку — курение трубки. Продолжая исследования, начатые наставником, он ищет и находит механизм очистки «вещества» памяти от. всего личного при передаче ее другому лицу. Теперь можно передавать знание и опыт другим людям в «чистом виде». Один укол — и школьный аттестат в кармане, еще укол — пройден университетский курс, укол — готова диссертация и т. д. В общем, открывается захватывающая перспектива по освоению новых знаний. Жалко только, на этом роман кончается. Однако то, что изложено в романе, отнюдь не фантазия, как может показаться.