Анютина дорога
Шрифт:
Гюнтер медлил, опустив глаза.
— Гюнтер, в вашем распоряжении секунды...— предупредил Микулич.
— Раух!..— не очень повелительно позвал Гюнтер. На пороге тотчас появился Раух, вытянувшись в струнку перед высоким начальством.
— Полицая Булая!
Раух сделал уставной поворот и скрылся за дверью. Минуты через две на пороге застыл Булай, окаменев в страхе перед гестаповцами. От них он ничего хорошего для себя не ожидал.
Не меняя позы и не делая никакого лишнего движения, Гюнтер приказал:
— Передайте обер-лейтенанту
Булай, как и Раух, не осмелился задать Гюнтеру вопроса, повернулся и молча вышел с готовностью выполнить приказы коменданта без всяких уточнений и разъяснений, хотя Булаю было совершенно непонятно, почему Гюнтер передает очень важный приказ Краусу через него, а не непосредственно самому обер-лейтенанту.
— Возможно, Краус станет звонить вам. Для уточнения приказа. Поднимете трубку и скажете только одно слово: «Да» — «Я», по-вашему... И ничего больше,— приказал Микулич.
До прихода Булая с Леной для Микулича настали самые тяжелые минуты. Что, если Лена узнает его и крикнет при Булае — «папа»? Обстановка очень осложнится, придется Булая брать вместе с Гюнтером, что уже будет труднее...
Эти минуты показались вечностью Микуличу, и нервное напряжение его еще более обострилось, когда он услышал плач Лены в приемной. Похоже было, что ее силой тащили... Микулич отвернулся от дверей, и тут Булай втолкнул девочку в кабинет Гюнтера. Жестом руки Гюнтер приказал полицаю оставить их.
Партизан в форме немецкого офицера, приехавший вместе с Микуличем в качестве его адъютанта, бесцеремонно схватил Лену и понес в машину... Лена билась в его руках, плакала, вырывалась изо всех силенок, а тот тащил девочку, как котенка, дав понять окружающим, что с дочкой Батьки Панаса гестапо церемониться не будет...
Немного погодя через приемную прошел Гюнтер, за ним — Микулич...
«Адъютант» сидел уже в черном «мерседесе», положив девочку на колени лицом вниз.
Как только Гюнтер с Микуличем вышли на крыльцо, водитель, в форме немецкого солдата, услужливо открыл перед ними переднюю и заднюю дверцы. Гюнтеру Микулич указал на сиденье возле шофера, а сам сел рядом с «адъютантом».
Машина неторопливо вырулила со двора и на средней скорости выехала на загородную дорогу, ведущую к окраине леса, к глиняному карьеру.
Гюнтера немало удивило, что в распоряжении Батьки Панаса роскошный «мерседес», элегантная офицерская форма... Он, конечно, не знал, что все это досталось Ми-куличу сравнительно легко. Случилась однажды удачная засада на дороге, и ехавший в «мерседесе» гестаповский полковник целехоньким, без единого выстрела, попал в руки партизан.
До карьера было километра два, и машина быстро очутилась на лесной окраине.
Водитель свернул на боковую дорогу, уходившую в глубь леса, проехав немного, остановился по требованию Микулича.
Микулич быстро выскочил из машины, побежал в густой темный ельник, где его ожидал искусно замаскированный отряд. Надо было успеть как можно скорее, до прихода колонны на место казни, развернуть отряд в боевые порядки, умело и точно расставить пулеметные точки и, до поры до времени, замаскироваться еще искуснее...
Лена очутилась на руках женщины-партизанки. Женщина села в телегу, и старик крестьянин повез их подальше от этого опасного места. Женщине было дано задание отвезти девочку в лагерь.
Гюнтера на всякий случай пока оставили здесь, мало ли какая заминка может случиться, когда приведут колонну. Вдруг потребуется его участие.
Правда, все обошлось благополучно. Прибывшую колонну конвой загнал в карьер, обер-лейтенант Краус построил команду, чтобы отдать распоряжение, где кому занять места для ведения огня по заложникам, и в этот момент два партизанских пулемета с противоположного края карьера в упор пустили длинные очереди по команде Крауса... Их поддержали фланговым огнем из винтовок. Большая часть команды осталась на месте, только несколько немцев, среди них пулеметчик, отползли в придорожную канаву и открыли ответный огонь.
Завязывать затяжной бой рядом с гарнизоном не входило в оперативный план Микулича, но надо было продержаться некоторое время, пока освобожденные заложники не убегут в лес как можно дальше, где им не будет грозить преследование. Да и отряду легче уходить, если не возникнет необходимости прикрывать убегавших заложников.
Задерживаться опасно. Из гарнизона вот-вот может прибыть подкрепление...
Микулич решил обойти залегших немцев с флангов и как можно скорее покончить с ними. Одним ударом.
Все проделали быстро, но дорогой ценой: случайная пуля сразила Микулича...
Он очнулся уже в машине, когда отряд был далеко в лесу, уходя от места боя...
Партизанский командир лежал на заднем сиденье, у изголовья его пристроился фельдшер, который был в колонне заложников. Он не пошел вместе с освобожденными, а остался с партизанами на случай, если потребуется его помощь.
Помощь его потребовалась. Теперь скорее бы доехать до базы, там, как сказали фельдшеру, есть кое-какие медикаменты, бинты, инструменты, спирт.
...Женщина ехала с Леной на телеге каким-то кружным путем. Старик возница немного заплутался, и прибыли они в лагерь самыми последними. Отряд вернулся раньше. Еще издали старик заметил партизан, толпившихся у входа в самый большой будан, где обычно отлеживались раненые.
Чувствуя что-то неладное, женщина соскочила с телеги, торопливо направилась к будану. Лена едва поспевала за ней.
— Что случилось, ребята?— было ее первым вопросом.
— Командир ранен...
— Тяжело?