Анжелина и холостяки

О'Рейлли Брайан

Примерно в четверть пятого в дверь постучали. Это оказался Гай.

– Привет, – широко улыбнулся он.

– Привет. Вы в курсе, что сегодня суббота, да?

– Разумеется.

– Сегодня я не готовлю. Суббота – выходной.

– Совершенно верно, – охотно согласился он.

Анжелина давным-давно смирилась с мыслью, что мужчины крайне редко – точнее, почти никогда – сразу переходят к делу.

– Что ж, – вздохнула она, – тогда увидимся завтра?

Последующая пауза затянулась, и, чтобы не длить неловкую ситуацию, Анжелина

уже готова была закрыть дверь, но он все-таки заговорил:

– Послушайте…

Она придержала дверь и вежливо переспросила:

– Да?

– Я, э-э, хотел спросить, вы заняты сегодня вечером?

– Я?

– Сегодня в доме прихода торжественный вечер. Бэзил сказал. И я подумал, не захотите ли вы пойти. На вечер, в смысле.

– С вами?

– Да нет, это не приглашение на свидание, ничего такого… Но я… мы просто могли бы пойти туда вместе.

Она поразмыслила. Вообще-то неплохо для разнообразия выбраться куда-нибудь, на людей посмотреть.

– Хорошо, – в итоге согласилась она.

– Отлично.

Анжелина приняла приглашение, миссия выполнена, Гай спустился было с крыльца, но вдруг торопливо взбежал обратно:

– Да, а во сколько?

– По-моему, это вы должны мне сказать.

Он растерянно глянул на собственное запястье, где не оказалось часов, и неуверенно предложил:

– Может, в семь?

– Идет. Увидимся.

Из-за занавески она наблюдала, как Гай торопливо переходит улицу. Пока она считала, что это не свидание, все было в порядке, но сейчас ее мучило раскаяние. Может, следовало все тщательнее обдумать? Но с другой стороны, что плохого в том, чтобы немного развеяться? Ничего, решила она, и пошла в кухню за тарелкой горячего супа.

Зал в подвальном этаже церкви Святого Иосифа был отделан фанерой, а зеленый ковер на полу видел лучшие времена еще много лет назад. Но здесь было тепло и уютно – отчасти благодаря деталям интерьера вроде удобных мягких кресел, подаренных прихожанами. А если развесить разноцветные флажки и шарики, место и вовсе становилось идеальным – для танцев, к примеру, или лотереи для сбора средств на неотложные нужды.

Анжелина с Гаем вошли в зал вместе, дружески болтая. Здесь уже собралось множество народу: старики, которые всегда участвовали во всех церковных мероприятиях, их дети и внуки, домохозяйки, приготовившие сэндвичи и напитки, «Рыцари Колумба», предлагавшие бутылочное пиво и лотерейные билеты. Дэнни Де Фино отвечал за музыку: одни и те же мелодии в одной и той же последовательности – всякий раз, когда в ход шла его винтажная коллекция винила.

Бэзил сразу заметил их, приветственно обнял Анжелину.

– Анжелина, вы все-таки пришли. Отличная работа, Гай. Я и не подозревал в тебе таких способностей. – Он дружески хлопнул племянника по спине.

Анжелина метнула грозный взгляд в его сторону, и Бэзил стушевался.

– И что это означает?

– Мне показалось, что вы слишком часто сидите дома по субботам, –

смущенно объяснил Бэзил. – И не надо так на нас смотреть, идея принадлежит Дотти, – и, кстати, неплохая идея. Я очень рад, что вы пришли.

– А давайте я принесу нам что-нибудь выпить. Анжелина, пунш подойдет? – оживился Гай.

– Лучше газировки. Спасибо.

Гай поспешил к буфету, осторожно пробираясь между танцующими парами, а Анжелина подошла к Бэзилу.

– Простите, – начала она тихо. – Вы, видимо, забыли, что я только что потеряла мужа. И не надо устраивать мне свиданий, мистер Купертино, – особенно с моими клиентами.

Бэзил чуть раскачивался в такт музыке.

– Это вовсе не свидание. Это выход в свет.

– Свет, тьма, ерунда какая.

– Этические проблемы? – Бэзила определенно забавляло ее недовольство.

– Да, если угодно. – Анжелина слегка повысила голос, чтобы подчеркнуть важность своих слов.

– Даже если оставить в стороне этические проблемы, – все так же пританцовывая, продолжал Бэзил, – не думаю, что вы ему интересны.

– Что вы имеете в виду? Почему это? – Анжелина почувствовала себя уязвленной, хотя Бэзил сказал именно то, что она желала услышать.

– Не в том смысле, что это вообще невозможно. Но я знаю его с детства, и он не из тех, кто очертя голову бросается на поиски приключений. Откровенно говоря, нерешительность – его отличительная черта. Он не мог выбрать спортивную секцию, не мог решить, где учиться, не был уверен, выбирая службу, не был уверен, оставаясь там. Единственное, в чем я лично убежден, – он нерешителен.

– О чем это вы?

– Именно поэтому он здесь, – подвел итог Бэзил. – Из-за своей нерешительности.

– Не понимаю…

Чуть наклонившись, Бэзил проговорил, понизив голос:

– Это касается его учебы в семинарии.

– Он священник? – изумленно вытаращила глаза Анжелина.

– Пока нет. Он учился на священника в семинарии Святого Чарльза. И за два месяца до окончания бросил учебу и явился сюда.

– Но почему он ушел?

– Сам удивляюсь. Думаю, засомневался, что хочет стать священником.

Вернулся Гай с пивом и бутылочкой газировки.

– Фрикадельки выглядят довольно привлекательно. Не хотите перекусить? – предложил Гай, протягивая Анжелине содовую.

– Без меня, – отозвался Бэзил. – Я уже съел три сэндвича с фрикадельками. По субботам я ем только для того, чтобы жить. Во все остальные дни я живу, чтобы есть. – Он галантно поклонился Анжелине. – Пойду-ка поищу партнершу для танцев. Надо же развеяться.

И удалился, неожиданно грациозно пританцовывая…

Узнав, что намерения Гая вовсе не носили романтического оттенка, Анжелина расслабилась. Она пробовала закуски и напитки, слушала бородатые шутки стариков, болтала с подружками, которых не видела, кажется, тысячу лет. Гай почти не отходил от нее, хотя многие женщины явно не прочь были с ним пофлиртовать.