Апельсиновый рай
Шрифт:
— Море не признает победителей, Анна-Лиза, — сурово сказал ей он. — В прошлый раз, когда вы тоже поступили глупо, я предупреждал вас. Теперь говорю вам это еще раз. Никогда больше не плавайте в море одна.
Убедившись в том, что ее раскаяние было искренним, Рамон встал и сдернул с себя рубашку.
Как ни была утомлена Анна-Лиза, но все ее чувства обострились, когда она увидела его широкие плечи, сильные, красивые руки и упругие мускулы его загорелой груди. Когда он взялся за пряжку ремня и начал стягивать с себя
— Все в порядке, можете теперь повернуться, — сказал он.
Она должна была знать, что ему нельзя доверять! Она уже видела его до этого в плавках, но они были предназначены для купания. А обтягивающие черные шелковые трусы для этого совсем не подходили. Она закрыла глаза.
— Кажется, это маленькое приключение лишило вас дара речи, — язвительно заметил Рамон. — Я думаю, вам лучше пройти со мной… высохнуть и согреться, пока вы не заболели. Вон за теми скалами пришвартована моя яхта. Вы сможете принять там горячий душ и надеть сухие вещи.
Анна-Лиза слегка улыбнулась.
— Я думаю, мне лучше пойти домой, — решительно произнесла она.
— В вашем нынешнем положении этот вариант не рассматривается, — твердо возразил ей Рамон.
— Нет, на самом деле. Я думаю, так будет лучше.
— А я думаю, что будет лучше, если вы отправитесь со мной, — решительно заявил он, — у меня на борту есть много махровых халатов.
— Нет, простите, но…
— Вы обязательно пойдете. — Решив, что уже привел достаточно много аргументов, Рамон помог ей подняться. — Вы оказались весьма беспокойной соседкой, Анна-Лиза Уилсон.
— И весьма дорогостоящей, — сказала она и нервно рассмеялась, почувствовав, как тепло, исходящее от его тела, проникает в нее.
— Вы ели сегодня что-нибудь?
— Нет… — нерешительно призналась она.
— Ну, тогда мы решим и эту проблему.
— О нет, я…
— Возражения не принимаются.
Она уже по опыту знала, что будет лучше согласиться, по крайней мере, на предложение ужина и сухой одежды. Она взглянула на него сквозь слипшиеся от морской воды ресницы.
— Вы спасли мне жизнь. Как я могу…
Он резко оборвал ее похвалу:
— Самой лучшей благодарностью для меня будет, если вы пообещаете, что никогда больше не будете рисковать так, как сегодня.
— Я никогда до этого не плавала так поздно, — произнесла она.
— Да вы могли погибнуть! Madre de Dios! [9] — воскликнул Рамон, испугав ее своей горячностью.
— Извините, я не могу понять…
— Я тоже не могу понять, — вспыльчиво прервал ее он, — как Анна-Лиза Уилсон, о которой я столько слышал в поселке, могла совершить нечто подобное!
9
Матерь
Значит, о ней говорили в поселке, и, что хуже всего, Рамону было известно об этих сплетнях.
— Что вы слышали обо мне? — спросила она, нетерпеливо ожидая ответа. Ее навыки садовода не выдержали бы строгой критики.
— Самостоятельность сеньориты Уилсон, ее сообразительность, ее здравый смысл… Здравый смысл?! — взорвался он.
Прошло несколько мгновений, прежде чем она поняла, что он дразнит ее. Вдруг он схватил ее за руку:
— Вы ведете себя таким сумасшедшим образом только из-за меня?
— Не будьте смешны! — запротестовала Анна-Лиза, пытаясь не замечать, что они оба практически обнажены.
На некоторое время между ними повисла тишина, а потом он отпустил ее.
— Вы вся дрожите. Совсем не удивительно, после того, что вы пережили. Нам лучше пойти.
Оказавшись вновь в своей постели, Анна-Лиза села, обхватив руками колени. Помадкин лежал у ее ног, и она слышала, как кошки бродят за дверью.
Никто не мог ожидать, что ее столь драматическое спасение закончится именно так…
После того, что произошло, она была очень подавлена, и он тоже… Она нахмурилась, подыскивая правильные слова. Весьма рассудительно? Нет, слово «рассудительно» сюда не подходило.
Ей теперь придется решать еще одну проблему, не говоря уже о новом предмете одежды. На этот раз речь шла о банном халате, прибавившемся к ее коллекции трофеев, добытых в семье Крианца Перес. Но чем чаще она видела Рамона, тем больше…
Неожиданно раздавшийся звонок телефона прервал ее мысли. Она услышала голос, и у нее перехватило дыхание.
— Я звоню, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.
Это была абсолютно банальная фраза. Однако в его голосе чувствовались не только забота, но также теплота и сочувствие.
— Я действительно сожалею о том, что произошло сегодня ночью, — честно призналась она, пытаясь направить разговор в безопасное русло. — Спасибо вам за все, что вы для меня сделали, и за то, что позвонили.
— Никогда больше не поступайте со мной так, — произнес он почти что шепотом.
— Мне жаль вашу одежду… — услышала она свой собственный ответ.
— К черту одежду. Вы…
— Настоящая головная боль для вас. Я знаю, — неловко попыталась пошутить она, чтобы отвести разговор от опасной темы.
— Вовсе нет, я просто собирался сказать, что вы уникальны, — поправил ее Рамон.
Анна-Лиза приказала себе ни в коем случае не придавать этой фразе какого-то особого значения. Ведь каждый человек, в конце концов, уникален, в этом нет ничего удивительного.
— Я собираюсь пригласить вас поужинать со мной завтра вечером, — произнес Рамон.