Апофеоз Империи
Шрифт:
— Ты хорошо стреляешь? — вдруг спросил Леонид.
— А-ха-ха-ха-ха! — хоть это было и неуместно, но я не смог сдержать смех. — Стрельба — это моё «хобби», которым я жил едва ли не всю свою жизнь.
— Тогда понятно, почему твой Дар выглядит именно так, — Леонид едва заметно улыбнулся и вздохнул с облегчением. — Значит, наши шансы заметно возросли.
— Вы чертовски правы, — на моем лице появилась самодовольная ухмылка.
— Можно на «ты».
Мне хотелось верить, что автомат будет заряжаться от метких попаданий, но даже если механика его работы окажется иной,
Начальник лагеря был одарённым стихией ветра, и мне доводилось видеть, как он отрубал конечности при помощи хлёстких воздушных завихрений. Но это далеко не вся его сила.
Как-то раз один из рабов кинул в него кусок абсолютиума, но тот закрылся щитом и практически не получил повреждений. Взрывная волна обогнула созданный купол и унеслась прочь, лишь слегка оглушив начальника.
Мне же хотелось верить, что он погибнет при детонации моего заряда, но шансы на то были невелики. Исходя из схемы лагеря, почти наверняка волна разнесёт производственные помещения, склады, столовую, а также заденет казарму и барак с пленными. К несчастью, жертвы были неизбежны, ведь по-другому перебить почти две сотни охранников попросту не получится.
А тем временем наша платформа приближалась к поверхности, и до взрыва оставались считаные минуты. Я начал готовить людей к возможному обрушению перекрытий, распределяя женщин и детей по заваленным набок вагонеткам.
Хоть мужики и были основной движущей силой восстания, ни один уважающий себя мужчина не стал прятаться. Конечно, нашлась дюжина слабаков, занявших последние свободные места, но я не обращал на них никакого внимания. Ведь по факту вагонетки могли спасти только от мелких осколков. А вот если бы рухнула балка, то наш бунт закончился так и не начавшись.
Если при любом боестолкновении всегда выгоднее ложиться, то в нашем случае самой эффективной была поза по стойке смирно. Осколки будут лететь сверху, и тем самым можно было снизить потенциальную площадь поражения. Другие мужики укрывали головы чем попало, но от хорошей металлической болванки ни одна рубаха не спасёт.
Я просто стоял, смотрел вверх и ждал. В принципе, с новой способностью можно было бы существенно изменить стратегию, возможно, обошлось бы даже без взрыва, но детонатор уже приведён в боевое положение, и до подрыва оставались считаные секунды.
В теории всё могло пойти по женскому половому органу, но и на этот случай у меня была стратегия со множеством ответвлений. Времени на создание альтернатив с учётом новых вводных уже не осталось, но, несмотря на позывной «Шахматист», я отлично умел импровизировать. Хотя даже в шахматах существует «Блиц».
За несколько секунд до предполагаемого подрыва я ещё раз предупредил всех, чтобы вели себя тихо. Стоявшие на поверхности охранники не должны были узнать о нашем побеге раньше времени.
Я не зря выбрал именно это время: они должны были готовиться к прибытию платформе, но именно что готовиться, а не заглядывать в шахту. Хотя лампы здесь были довольно тусклые, и непривыкший глаз с трудом разглядит людей с дистанции в полкилометра.
Я закрыл уши и открыл рот, дабы не получить контузию и банально не оглохнуть. Но прошло десять секунд, потом тридцать, а затем и минута. Чем больше времени я так стоял, тем сильнее укреплялась вера в провал основного плана.
— Что-то пошло не так? — Леонид шёпотом озвучил очевидное.
— Странно. Я трижды проверил детонатор. А если бы его нашли, то уже давно подняли бы тревогу, — я с умным видом почесал затылок, а ведь до поверхности оставалось уже меньше сотни метров.
— Действительно стра… — он не успел договорить.
Мощнейшая ударная волна буквально усадила меня на пятую точку, Леонид Александрович рухнул плашмя. Все лампы, находившиеся выше, полопались, а нам на головы обрушились осколки стекла. Трактористу Арсению, пришедшему за мной в туалет, повезло меньше всех: он устоял на ногах, держа в руках футболку, но она не защитила его от прямого попадания прямо в макушку.
Я отделался лёгкими порезами рук и голени, Леонид Александрович, к сожалению, тоже серьёзно пострадал: у него из спины торчал крупный металлический штырь. В таком положении ему нельзя было двигаться, о чём я поспешил сообщить. Он всё понял и взял с меня обещание, что я вернусь за ним, если наша авантюра закончится успехом.
Платформа остановилась где-то секунд через пятнадцать после взрыва, сперва двигаясь по инерции, а затем, съехав на пару метров вниз, упёрлась в защитный механизм. И когда люди поняли, что опасность миновала, начал подниматься вой, исходивший от раненных. Их было относительно немного, но заткнуть этих товарищей не было никакой возможности.
Однако этот факт меня особо не тревожил, ведь с поверхности раздавались звуки похуже. У помещения, где происходила проверка шахтёров и руды, оторвало крышу. Я впервые за долгое время увидел небо. Оно оказалось затянута серой тучей, обильно поливавшей территорию лагеря и всю округу.
— Группа «А»! — начал я. — Все, кто может сражаться идут за мной! Остальные остаются здесь до тех пор, пока не прекратится стрельба. Постарайтесь оказать помощь раненным, посчитайте тех, кто не сможет подняться, а затем поднимайтесь сами. Когда всё кончится, мы заберём всех выживших! А теперь… Группа «А», за мной! Покажем этим ублюдкам силу Русского Духа!
На этой патриотичной ноте я первым рванул к эвакуационному трапу. За мной последовали около пятидесяти мужичков на любой вкус и цвет. Старики и уж совсем юные храбрецы остались внизу. Впереди нас ждала опасная и трудная работа. Работа для настоящих мужиков.
Когда до поверхности осталось пройти около пяти этажей, в проёме показался силуэт. Разглядеть этого человека я не мог, ибо источник света находился у него за спиной, но зато заметил в руках недруга автомат.
Я на адреналине создал свой АС «Вал», прицелился и выстрелил. Противник наверняка даже не успел осознать, как рабы оказались так близко к поверхности, но уже умер. Точное попадание в голову вынудило его выронить автомат. Кое-как мне удалось поймать его за ремень, вытянув на всю длину своё оружие.