Апофеоз Империи
Шрифт:
Постепенно к нам поднялись все две сотни заключённых. Мы с Хмурым раздали им ключи и посветили в наш план. Конечно, я рассказал не всё, ведь даже мой партнёр не знал всех нюансов. Но им оно и не надо.
Самым сложным оказалось убедить их спуститься обратно в шахту и накопать целую гору абсолютиума. Причём мне было необходимо обзавестись полусотней цельных кусков, из которых я планировал сделать гранты и детонатор. Люди неохотно спускались вниз, предварительно изрядно напившись воды, но всё-таки спускались.
А ещё толпа забрала с собой Ганса.
Дабы наверху ничего не заподозрили, мне пришлось пару раз спускаться и поторапливать товарищей по несчастью, ведь наша стачка сильно сказалась на производительности. А мы не могли отправить полупустые вагонетки. Иначе весь основной план пришёл бы в негодность.
Кое-как мы всё-таки успели. Было противно чувствовать себя надзирателем, а потому я и сам поучаствовал в шахтёрских работах. Правда, копал абсолютиум для своих коварных целей. Как говорится: боекомплекта много не бывает.
Неси столько БК, сколько сможешь унести, а лучше выложи то, без чего сможешь обойтись, и возьми ещё патронов. Это правило не раз спасало мне жизнь.
Ровно в назначенный срок мы отправили платформу со взрывоопасной посылкой. Я сделал детонатор с таймером, который должен был сработать ровно в тот момент, когда мы с остальными поднимемся на следующей платформе.
Педантичные поляки поплатятся за свою любовь к «точно вовремя». Если бы мы имели дело с русской расхлябанностью, то план побега стал бы в разы сложнее. А если твой враг — педант, то просчитать его действия — проще простого.
И только одна переменная не давала мне покоя…
Я не знал, как поведут себя остальные заключённые. При худшем раскладе они могли попытаться воспользоваться ситуацией, и тогда жертв будет сильно больше, чем могло бы быть.
Конечно, это сильно упростит задачу по зачистке лагере, но я бы хотел сохранить как можно больше наших. Тем более «трёхсотых» тоже нельзя будет бросать, а это может стать серьёзной проблемой.
К сожалению, система безопасности на выходе из шахты была неприступной. Без боя выбраться не получится, ровно как и предупредить остальных заключённых, чтобы сидели и не отсвечивали. Поэтому мне пришлось положиться на их благоразумие.
Ну а если найдутся мужчины, готовые пожертвовать собой ради общего блага, то так тому и быть. Родина их не забудет.
Мне не доводилось стрелять из местного огнестрельного оружия, но это как езда на велосипеде. Один раз научился — быстро вспомнишь. Проблем возникнуть не должно.
Будет бойня, многие наверняка погибнут. А самое обидное, что мне ни в коем случае нельзя умирать, ведь без меня их переловят или поубивают. Гипотетически я бы мог рассказать все тонкости своего плана, чтобы повысить их шансы на успех, но я и так знаю, что они назовут меня безумцем. Поэтому мне надо выжить, чтобы огласить его уже, как это называется, «на земле». То есть тогда, когда лагерь будет захвачен.
Хотелось бы разделить земляков на две группы и отправить на разных платформах, чтобы дети и женщины смогли избежать бойни, но после взрыва электричество будет отключено. Нагнетание воздуха в шахту прекратиться, как и её охлаждение. А подняться на семь километров, пусть даже по склону всего в сорок градусов, измождённые пленники не смогут.
Единственное, что я мог для них сделать, так это рассчитать время взрыва так, чтобы наша платформа не доехала до поверхности примерно полторы сотни метров. Тогда мы с мужиками сможем подняться и оставить неспособных сражаться в относительной безопасности.
И всё было готово, платформа должна была прибыть через пару минут, но я заметил кое-что странное: Хмурый куда-то пропал. Он и до этого вёл себя несколько странно, а сейчас попросту испарился, хотя был в первой группе бойцов.
Я нутром чувствовал что-то неладно и решил проверить.
Как выяснилось, не зря…
Глава 3
Искать пришлось недолго: Хмурый спрятался в туалете. Он не услышал, как я вошёл, и продолжил тщательно отмывать какой-то чёрный предмет.
Сперва мне даже показалось, что бедолага сошёл с ума и решил сполоснуть продукты своей жизнедеятельности, ибо чем ближе я подходил, тем сильнее чувствовал характерный запах.
Однако стоило мне подойти вплотную, как я отчётливо увидел острые грани какого-то кристалла. По размеру тот был с кулак ребёнка и излучал какую-то притягательную и в то же время пугающую ауру. Хмурый дотошно промывал находку под краном, пронесённую в «воровском кармане».
— Божий Камень, как я полагаю? — на всякий случай я завёл руку за спину и незаметно вооружился электрической дубинкой.
— А?! — Хмурый вздрогнул от испуга и едва не выронил ценнейший артефакт. — Ты чего подкрадываешься?! — он последовал моему примеру и спрятал кристалл за спиной.
— Почему датчик не сработал? Буровая машина ведь подаёт сигнал, если натыкается на Божий Камень? — поинтересовался я и слегка прищурился, продолжая наблюдать за мимикой «партнёра».
— Ну-у-у-у… — протянул Хмурый.
— Говори, — холодно и твёрдо настоял я.
— Это ты его нашёл, — вдруг выдал он. — Дотронулся и тут же отрубился. Я пытался тебе помочь, — последняя фраза была максимально лживой. — Но пульса не было. Вот я и подумал, что ты помер. А камень всё равно пришлось бы достать.
— Ага. И перейти на работы в лагере, более не спускаясь в шахту? — продолжил я. — На это ты, по всей видимости, рассчитывал. А что было дальше?
— Прошло минут пять, но охранники так и не спустились. Я, недолго думая, заныкал кристалл. В хозяйстве пригодится, — Хмурый смотрел на меня так, словно я хотел его обокрасть. — Он ведь стоит целое состояние…
— Если мы тут сдохнем, деньги никому не достанутся, — я заметил, как Хмурый медленно потянулся к своей дубинке. — Не делай глупостей. Ты ведь прекрасно знаешь, что тебе не победить. Так к чему?..