Апогей
Шрифт:
Как отлично он смотрелся вместе с Адель на том рауте по случаю помолвки его брата с Вивьен. И как ненавистно отчетливо я помню этот миг. Адель словно шла в комплекте со всем добром, которым располагал глава Вимур. Она была как будто создана для него. Тогда как я…
Пройдя с бокалом вина к большому зеркалу, я критическим взглядом себя осмотрела. Моим главным украшением была молодость, но, увы, сие достоинство недолговечно. Пока мое тело подтянуто и, кажется, лишено изъянов, но сколько лет пройдет прежде, чем на лице появится первая морщинка, а ранее упругая
Нахмурившись, расстегиваю блузку, открывая взору тело, достоинства которого подчеркивало кружевное черное белье. И теперь рассматривая себя, у меня создавалось впечатление, что день ото дня я буду проводить у зеркала все больше времени, разыскивая в себе недостатки и признаки увядания. Через это прошла и Эмили. А вот Лизе или той же Адель можно не волноваться на этот счет ближайшие сколько-то-там-сот лет. И заглядывая в зеркало, они будут лицезреть женщину, чей вид кричит «прекрасна», а не «теперь понятно, почему он вчера не кончил».
Разочарованно усмехнувшись, я пригубила вино. И именно этот интимный момент выбрал Аман, чтобы заявиться на мою территорию без предупреждающего стука. И судя по его взгляду, это стоит рассматривать как самое натуральное вражеское вторжение.
— Что это значит, Мейа? — Я удивленно вскидываю брови, запахивая блузку. Аман, едва сдерживающий рычание, весьма редкое явление.
— О чем ты? — Бормочу я недовольно, плавясь под его откровенно плотоядным взглядом. От нетерпения.
Возможно, ему уже надоело это перетягивание одеяла, и глава решил, что сейчас самое подходящее время сдастся? К тому же мой вид очень этому способствовал. Улыбаясь своим мыслям, я допиваю вино и возвращаюсь к бутылке, чтобы наполнить бокал снова.
Интересно, что его так разозлило? Возможно то, что я его проигнорировала, когда он мило болтал с Лизой.
— Ты считаешь все это забавным? — Он внимательно следит за мной, но приближаться не решается. — Ты можешь дразнить меня платьями, которые дарил тебе Каин, но черта с два я допущу, чтобы ты носила на себе его запах.
— О… — Неопределенно выдыхаю я. Дело в ревности, правда? Ну так почему ты до сих пор стоишь там, а не пытаешься доказать мне в очередной раз, кому именно я принадлежу? Что ж, я помогу. — Я как раз собиралась принять ванну, мой господин.
Не сработало.
— Это зашло слишком далеко. — Его раздражение сильнее похоти, а смешивать эти два ингредиента в единый коктейль, когда дело касалось меня, он не умел. Шумно выдохнув, Аман запускает пальцы в свои волосы, замирая так на пару секунд. — Ты специально напрашиваешься, Мейа. Какого дьявола тебя трогал мой брат?
Пожимаю плечами.
— Не знаю, спроси у него сам. Он вон там, у меня под кроватью. Или в шкафу… не помню, ты так быстро ворвался, что у нас совершенно не было времени продумать стратегию отступления.
— Не смей даже шутить этим, моя госпожа. Не искушай судьбу.
— Сердишься? — Усмехаюсь я, расхаживая по комнате с бокалом вина. — Наверняка, хочешь грубо наказать меня.
— Мейа. — Мужчина качает головой в явно предостерегающем жесте.
— Но ты, конечно, этого не сделаешь, боясь, что я могу развалиться в процессе. — В отличие от Лизы. — Продолжай тянуть резину, мой господин, но тебе не стоит забывать, что я не слишком долговечна. И что, когда ты одумаешься, может быть уже поздно.
Выругавшись сквозь зубы, глава твердо произносит:
— Одуматься нужно тебе, Мейа, потому что «недолговечна» предполагает наличие времени впереди, а то, что ты требуешь, может обернуться твоей смертью уже сегодня. — Думаю, так все и выйдет, когда я в следующий раз увижу тебя и Лизу вместе. — Не понимаю, неужели тебе было так плохо со мной?
Ох, черт, этот разговор уже начинал мне надоедать…
— Тебе прекрасно известно как «плохо» мне было. Но моя роль в твоей жизни не соответствует тем обязанностям, которые ты возложил на меня, надевая это кольцо. — Я хожу по комнате, беспокойно постукивая безымянным пальцем левой руки, в которой зажат бокал, по стеклу оного. — А я хочу быть настоящей спутницей жизни для мужчины, которого люблю. Светом, опорой, смыслом, святой обителью и землей обетованной, называй это как угодно. Если это будет приправлено болью? Что ж, идеальных не бывает.
— Идеальных? Ты, кажется, постоянно забываешь, о чем идет речь.
— Как раз наоборот. Я отлично помню, кто ты. И ты нужен мне таким, какой ты есть. Мне не нужна очеловеченная версия тебя. Логично предположить, что, если я не буду давать тебе то, что ты хочешь, ты возьмешь это на стороне.
— Ты не даешь мне то, что я хочу, уже целую неделю, Мейа. Но ты озабочена этим не так сильно, как тем же жестким сексом и кровопусканием.
— Тобой. — Рявкаю я, останавливаясь. — Хватит делать из меня чокнутую.
— Если бы ты была одержима мной хотя бы в половину так же сильно, мы бы с тобой уже не разговаривали.
Закусываю губу, бегло осматривая мужчину, упакованного в наряд простого смертного. Аман только что прямым текстом заявил, что он полностью в моем распоряжении. Соединение самых жарких эротических фантазий в моих руках. Прямо здесь и сейчас.
— Мы зашли в тупик. Опять. — Ставлю бокал на тумбу, направляясь в сторону ванной. — В ничью. Опять.
— Мне надоела эта игра, Мейа. — Рычит мужчина за моей спиной, вынуждая меня остановиться на пороге и обернуться.
— А это не игра, мой господин. Это война. И ты капитулируешь. И тебе это прекрасно известно.
Аман провожает меня мрачным взглядом, бросая вслед:
— Этому не бывать.
30 глава
Я проснулась под аккомпанемент дождя, понимая: это будет тяжелый и долгий день. Осень заявилась в Вербанию как незваная гостья, прихватив с собой за компанию неизменных спутников: дожди, холод, апатию. И дабы впустить осень в душу и проникнуться ее настроением, я перечитала старые письма отца, Марты и Аги. Потому еще два часа рыдала, а потом еще час приводила себя в порядок. И все время задавалась вопросом, какого черта я делаю.