Апокалипсис 1920
Шрифт:
– Это кровь Базула, князя, что восстал супротив Иштвана. Ей лет девятьсот уже! Кроме того, вы не думаете, что палаш не настолько редкий меч, чтобы подозревать одного меня. Мало в Москве музеев? А бывших кавалегардов мало?
– Значит, ты и про кавалегардов знаешь. – заметил я.
– Знаю. Они даже среди нашего маленького аристократического сообщества были.
– И много из них в городе на семи холмах? – спросил Йозеф.
– Один. Но с вашим профессионализмом в обвинении случайных людей, вы его точно не поймаете. Почему этим делом вообще занимаетесь вы, а не сотрудники московского
– Кто это? Кого ты имеешь в виду? – Йозеф ещё раз стукнул по столу.
– Скажу, когда ответите на мой вопрос. Я на ваши вопросы охотно отвечаю. Почему меня мучаете вы, а не МУР?
– Сотрудники уголовного розыска не занимаются делами, связанными со смертью проклятых. Это наша работа. – пояснил я.
– Кроме того, Шариков сотрудничал с ВЧК. – добавил мой напарник.
– Правда? Почему ты мне об этом не сказал? – я был удивлён вскрывшемуся факту не меньше, чем наш пленник.
– Потому что сам только недавно узнал. Шариков и правда был кротом. И в руководстве Особого отдела знали, куда примерно нас приведёт эта ниточка. – сказал Йозеф.
– И думали, что нас этот контрреволюционный клубок задушит. Ясно. – я кивнул.
– Так всё же, кто этот московский кавалергард? – мой напарник вернулся к допросу.
– Морозов.
– Глава Синдиката? – глаза Йозефа радостно расширились
– Он самый.
– И какой у него был мотив? – спросил я, не доверяя возникновению нового подозреваемого.
– А вам нужен мотив? Меня вы, кажется, решили обвинить без мотива. – козёл покачал головой.
– У тебя мотив как раз был. – сказал я, – Едва ли ты одобрял эксперименты Шарикова с заккумом, в чём бы они там ни заключались.
– Не одобрял, – подтвердил Матфей, – но и не препятствовал им. Да, то что он хотел даровать проклятия простым смертным, является явным вмешательством в божий замысел. Но как я сказал во время твоего рассказа об Иштване, мы верим в то, что вскоре может прийти человек, который перевернёт устоявшийся порядок вещей. И уж я больше поверю в то, что это будет благоразумный интеллигент с его странным экспериментом, чем какой-нибудь неотёсанный смерд, решивший взять богом данную власть в свои грязные руки. Я настолько благоприятно относился к экспериментам этого доктора, что даже позволил ему взять плоды со священного дерева.
– Почему же они с Заречным тебя тогда так сильно боялись, что хотели скрыть свой эксперимент?
– От меня? Нет, быть не может. Мы как раз собирались об этом вчера поговорить. Все втроём. Они хотели меня о чём-то предупредить. Мне кажется, что это мне стоило бояться того разговора. Всё же, как сейчас выяснилось, Шариков был из ваших. Значит он вас ко мне и привёл.
– Нас к тебе привёл настоятель храма на набережной.
– Вот оно как... Значит, мне не стоило звать его в наш маленький круг. Да и Шарикова тоже не стоило. Знаете что? Следить за чистотой наших рядов было работой Морозова. Вот вам и мотив. Может он знал, что наш доктор, на самом деле – крыса? Он даже пригласил меня поговорить о безопасности нашего сообщества недавно. Может, как раз о том, что хочет расправиться с Шариковым.
– И где эта встреча должна была произойти? – Йозеф проявлял какой-то чрезмерный интерес к Синдикату и всему, что с ним связано.
– Сегодня в восемь вечера, в клубе "Чёрная кошка". Знаете такой?
– Известное кабаре. – произнёс я, – Но на кой чёрт ты нам так просто это рассказал? Разве вы не... м-м, сообщество?
– У вас, дорогой чекист, в руках бутылка явно не с водой. Это ведь спирт, так? – он указал на бутыль, что я всё ещё держал в руках, – Я разумею, как он действует на проклятые органы и части тела. Я пользовался им ещё когда состоял в епархии. С его помощью мы "очищали нечистых". Я этим не горжусь, особенно учитывая, что я сам был проклят. Но испытывать что-то такое на себе, я бы не хотел.
– А тебе стоило бы. – я поставил бутыль перед ним.
– И вам бы не помешало. – шикнул козёл.
– Ладно. – заключил Йозеф, – Пошли, Феликс, навестим "Чёрную кошку".
– А меня вы не собираетесь освобождать? – спросил вдруг Матфей.
– Нет, с чего бы вдруг? – сказал мой товарищ, – Подозрения с тебя ещё не сняты. Кроме того, даже если не брать убийство, ты виноват ещё во многих других контрреволюционных делах. Например, в пособничестве бандитизму, организации антинародных религиозных структур и прочих, прочих нарушениях.
Выходя из комнаты, он добавил:
– Не скучай, святоша. Как вернёмся с главой синдиката под мышкой, проведём очную ставку с Морозовым.
Оказавшись в коридоре, вне досягаемости глаз и ушей козла, он спросил уже у меня:
– Что думаешь?
– Думаю, что вы стоите друг друга. Удивительно, сколь похожие люди могут быть по разные стороны баррикад.
– И чем же я на него похож?
– Он такой же язвительный пофигист.
– Ты так говоришь, будто бы тебе это не нравится.
– А ты так говоришь, будто бы тебе не нравится, что я этим возмущаюсь.
– Ха! Справедливо. В любом случае, я хотел спросить про то, что ты думаешь о поимке Морозова.
– Я думаю, что нам надо проверить эту версию. Но как мы его узнаем, когда придём на место?
– Я знаю, как он выглядит, поверь.
– Но откуда?
– Мы как-то пересекались, в прошлом.
– Ты не рассказывал.
– У меня должны быть хоть какие-то секреты от вас, пан следователь? У тебя, Феликс, наверняка тоже есть что скрывать от меня.
– А если я тебе расскажу свою тайну?
– Тогда и я поделюсь своей.
1905 – Феликс – Июньские дни
Нам ненавистны тиранов короны,Цепи народа-страдальца мы чтим.Кровью народной залитые троныКровью мы наших врагов обагрим!Вацлав Свенцицкий, "Варшавянка"
Год 1905 - Лодзь, Царство Польское
Призраки прошлого очень часто следуют за тобой по пятам, но обретя внутреннюю силу от них можно избавиться. Некоторые предпочитают черпать эту самую силу в этих же самых призраках. Вскоре они уживаются с ними и даже воздвигают их на своеобразный внутренний престол, холя и лелея мертвецов, приносящих боль. Я не из таких, и никогда из таких не был.