Апокалипсис: Пролог
Шрифт:
– Не, не думал ещё… А вот ты давеча про бордель упоминал… Может, в бордель?
– Погоди-погоди… Бордель… Никакого воображения! Мы сейчас, дорогой, не просто в бордель, мы… Я раньше об этом и думать не смел, но знал, что господа так гуляют… Но чтобы и мне… Но сперва – одёжу модную купим!
Приятели окликнули извозчика и, не торгуясь, велели ему ехать к Гостиному двору – и ждать.
Из здания Гостиного двора они выходили в новых костюмах – шерстяных, коричневых, с удлинёнными до середины бедра, слегка приталенными двубортными пиджаками, под которыми виднелись жилеты и белоснежные рубашки, с зауженными, по последней моде, брюками с супер современной стрелкой.
– Гулять будем всю ночь! – заявил он. – У моего юного друга – именины!
– Слушаюсь, ваше сиятельство! Поздравляю, ваше сиятельство! – вытянулся тот в струнку, глядя на многообещающих клиентов с обожанием. – Пока за цыганами пошлют, вот сюда пожалуйте-с…
Половой проводил их за столик, принёс меню, в которое оба приятеля сразу углубились. Ваня заказал кролика, томлёного в молоке, Егор – заливного судака с хреном, и бутылку шампанского на двоих. Как зачарованный, смотрел Ваня на официанта, который заученным жестом поставил перед ним бокал, достал из ведёрка со льдом бутылку и, ловко откупорив её, налил в хрусталь пенистое шампанское, пронизанное воздушными пузырьками.
– За тебя! – провозгласил тост Егор. – За то, чтобы удача вот так всегда тебе улыбалась!
Когда всё было выпито и съедено, Егор закурил, задумчиво глядя на букетик искусственных роз в вазе.
– Я вот что думаю… С такими-то деньгами работать мне, лично, больше не хочется. Я тут прикинул… Того, что в чемодане, нам на много лет хватит, если, конечно, тратить с умом.
– Да как же не работать? А что делать тогда?
– Эх, темнота! Что делать… А что богачи делают?
– А что они делают?
– Да живут в своё удовольствие, вот что! Развлекаются, путешествуют… В общем, делают, что хотят.
– А ты что собираешься делать?
– Путешествовать. А ты?
– Я… Я бы мамке денег выслал, чтобы она корову купила… И лошадь. Вот тогда зажили бы!
– Дура! Да с такими деньгами ты можешь мамке не то, что корову и лошадь – стадо коров и табун лошадей купить! Только зачем ей? Можешь дом ей купить, и чтобы она уже не горбатилась на земле, а в кисейном платьице по собственному саду гуляла, моцион совершала, шампанское хоть каждый день пила…
– Да ну! Неужели у нас столько денег?! Да с такими деньгами я – что захочу, то и сделаю!
– А вот и не всё! Я-то сам по себе, потому – делаю, что хочу, а у тебя – родители, дядя с семьёй. Ты не можешь делать, что хочешь.
– Это почему ещё?
– А спросят,
– Нашёл.
– Ага! Так тебе и поверили… Проверять начнут.
– Так что же делать?
Егор глубоко затянулся, выпустил дым кольцами и некоторое время задумчиво смотрел, как он медленно тает.
– Ну, я-то путешествовать поеду. Уже точно.
– Куда?
– В Америку.
– Почему в Америку?
– Там войны нет. А доллары есть. И никто там не спросит, откуда они у меня… Слушай, а давай со мной! Знаешь, как мы там заживём!
– А мать с отцом как?.. Не-ет.
– Подумай! Если тебе здесь оставаться, то тебе по любому работать придётся, потому что иначе внимание ненужное к себе привлечёшь, заинтересуются, на какие шиши жируешь. Ещё подумают, что ты вор. По той же причине ты и родителям домик купить не сможешь. Понятно? Не сможешь! Вопросы неудобные начнут задавать. Проблемы возникнут…
– Ну, значит, буду работать.
– Тогда зачем тебе этакое богатство?
– Не знаю пока… Только я от родителей никуда не уеду. Потеряют меня, переживать будут. Лучше я из этих денег помогать им стану. Ну, скажу – зарплату повысили.
– Как хочешь. Твои деньги. А то, что не знаешь, как ими распорядиться – удивляться нечему. Ещё бы! Такое богатство на тебя свалилось. Ты ведь до сих пор слаще морковки ничего не ел, и вдруг…
– Да! – Иван мечтательно прищурился. – Такое богатство! Да я… О, я знаю! Я в Питере мастерскую себе куплю. Курсы по живописи закончу. В самой Академии! У лучших мастеров уроки брать стану. А потом – можно и в путешествие! Во-первых, в Италию! Там для художника – рай…
– Чего? Ты умом не двинулся часом, от счастья?
– Да нет. Смотри.
Иван открыл свой новый чемодан и вытащил из вороха старой одежды папочку на тесёмке. Развязал и стал молча выкладывать перед опешившим Егором свои рисунки. Среди них, между прочим, оказался и карандашный портрет Егора.
– Это я?
– Узнал?
– Очень похож. Неужели это твои рисунки?
– Мои.
– Слушай, а ты прав: бери уроки рисования и дуй в Италию. А я тебе компанию составлю… А потом в Америку.
– Обязательно поедем! Знаешь, я так рад, что тебе мои рисунки понравились!
– Я с художниками мал-мало пообщался, так что кое-что понимаю. Кстати, надо бы тебя познакомить.
– С кем?
– С нашим кружком. Декадентами. Среди нас и художники есть. Слушай, а давай завтра вместе пойдём. Мы теперь богатые! Представляю, как мы их поразим! Зенки на лоб полезут!
– А если они спросят, откуда у тебя деньги?
– Точно… О том, что у меня появились деньги, им знать не надо… О, придумал! Мы их разыграем, скажем, что это твои деньги, что ты, к примеру, князь… Нет, на князя ты не тянешь – культуры не хватает… Ну, ничего, что-нибудь придумаем.
А тут и цыгане подъехали. Разноцветной толпой, с песнями, ввалились они в зал таверны. Это вызвало оживление у немногих посетителей. Половые зажгли свечи. Это придало таинственность залу, начавшему погружаться в сумерки угасающего зимнего дня. Цыгане подошли к столику, за которым сидели друзья. Мужчина в белой рубашке с широкими рукавами, распахнутым воротом и расстёгнутом жилете, в широких шароварах и высоких сапогах, с мандолиной, струны которой он перебирал, и девушка с роскошными длинными волосами ниже пояса, огромными чёрными глазами на бледном лице, тоже в белой рубашке с таким же небрежно расстёгнутым воротом, в длинной цветастой юбке, подпоясанной платком с длинными кистями, в щеголеватых сапожках, звонкими голосами затянули протяжную песню.