Апокалипсис в мировой истории. Календарь майя и судьба России
Шрифт:
Геополитический джаз
В главе «Пиарщик у врат зари» я рискнул привести, как воспоминание об очаровательном, промежуточном, межеумочном периоде резанных открыток (билеты на первые подпольные концерты) и шершавых ротапринтных, гектографических листках (первый самиздат) стихотворный диалог — «1982 год». На остающихся страницах я поставлю еще несколько таких вешек-воспоминаний о недавних уже событиях. Геополитика в рифмах и афоризмах…
Лето 2008-го донесло до Москвы всемирно-модный одежно-обувной тренд: мягкие восточные, прямо-таки гаремные туфли с загнутыми носами, шальвары на бедрах, открытые пупки, монисты. Весь этот тысячеоднаночный колорит, всероссийский танец живота — невольно дополнял общемировую картину вспыхнувшего ориенталистского интереса. НАТОвско-американские походы в Ирак, Афганистан.
Операции: «Нефть в обмен на унижение», «Принуждение к гостеприимству»…потребовали промежуточных авиабаз и как следствие, еще и первого настоящего
Геополитический джаз
Радостный Янки вытер лоб. За окном минареты и бывший обком… Ничего полезного в городе нет, Непонятный жизненный план. Здесь валял дурака сто лет русский Иван… Дети тут… чуть покажись — облепят машины, Клянчат жвачку, и прокатить до школы… В наманганском чеканном кувшине шипит и булькает кока-кола… Движок генератора? — В норме! Глушит гомон базара, вопли мулл и ослиное ржание. О, эти глаза напротив! Миндалевидные — по форме, и лукавые — по содержанию. А в метрополии сейчас праздник… с песнями Бритни Спирс, речами Буша и радостным лаем. Лишь один чуть-чуть побрюзжит Бжезинский, геополитически покумекав. И вот, однажды… заголовок… читаем… «Нью-Йорк тайме»… — «Головокружение от узбеков».«Добро пожаловать в XXI!» Наше вхождение в новый век было преимущественно связано не с лихорадочной работой, как у американцев, а, скорее с оцепенелым (теле)смотрением. Нашим аналогом сентябрьских манхэттенских башен — стали два рухнувших телевизионных столпа: Березовскийи Гусинский(арестованный как раз в годовщину сожжения Яна Гуса). И даже судебный процесс со сбитым Доренкой пешеходом — это все о том же, о нашем оцепенелом смотрении: загляделись…
Телеклассицизмы
Пытались сбежать с этого сеанса многолетнего оцепенелого смотрения. Не читать газет! Но о новых горячих точках страны узнавали в электричках, от новых пестрых собирателей подаяний, с их распевным зачином: «Мы сами не местные, беженцы, мы приехали…»— напрягаясь: откуда? Где еще?
Унесенные сквозняком
Загадки милицейских хроник, где: «А и Б сидели в БМВ…» И где теперь тот «А»? А может «Б» кто вспомнит? Иль Абдуллу-Заде с дирою в галаве? А БМВ сожгли. Поджегшего — убили. И дэвушкуего не видно из травы. По поводу братвы решили: «Или-или…» А Гиви не с дырой — савсэм бэз галавы. Религий пять иль шесть.В главе «Пиарщик у врат зари» я кратко упомянул кроме стихотворческого, еще и о бизнес-периоде своей жизни. В вышедшем в 2006 году романе «Горящая соль» есть дальние отголоски полученного опыта. Герой — командир подмосковного военного гарнизона, выживающий «в наши дни», набивший свой городок всякими немыслимыми арендаторами, отдавший свой полигон для съемок военных фильмов, свои душу и время — для всяких немыслимых проектов друзей-отставников. Притом честный и очень усталый человек, в финале он видит свой городок неким «Ноевым ковчегом», набитым всевозможными спасающимися «тварями», парными и непарными, «чистыми» и не очень… Нижеследующие два стихостолбика — не были вложены прямо в его уста, но соответствовали горестным его мыслям. Некий вздох.
Первые поминки на Земле
Жалко, что ни говори Мир — пустивший пузыри. Ну, приехали. Ой-вэй! Жизнь — невыносимый дар. Симчик, выпусти зверей. Вздох. Дыханье. Перегар… «Всякий дышащий» погиб, Хама — все равно, что нет. кроме них… китов и рыб. На конфетку, Иафет. Ужас этот как снести? Сима и тебя — люблю. Досчитай до десяти, Хаму ж — рабство. Хлопок. Блюз. И любуйся, рад — не рад: Брошен я, как смятый лист — Радуга и виноград. «…Алкоголик и расист». Память — как морской песок… И политкорректный век Виноградный бродит сок. Ненавидит мой ковчег.Как известно, неудавшийся эдинбургский студент-богослов Чарлз Дарвин метался по свету на корабле «Бигль» («Ищейка» — англ.), в поисках «научного материала» для опровержения Книги Бытия. Ведь его теория эволюции, покушавшаяся именно на эту, первую книгу Библии, страдала, как известно — отсутствием подтверждений, «промежуточных эволюционных форм».(Это и сегодня — самый критикуемый пункт дарвиновской книги «Происхождение видов»).
И вся надежда экс-богослова Чарлза, гонявшего «Бигль», оставалась в том, чтоб найти эти «промежуточные формы», возможно спасенные от Потопа, взятые на борт другого корабля, одним из героев Книги Бытия — капитаном Ноем.
Что рассказать на ночь?
Сегодняшние драмы и сказки, даже если и начинаются красиво — заканчиваются каким-то много смысловым провалом. И персонаж пятого акта, герой развязки является не гигантом, выросшим из ожиданий действующих лиц. Не из нарастания тенденций, как медведь в сказке «Теремок»…Как ни восхитительна завязка шпионской интриги с рыжей красавицей Анной Чапмэн, — финал-то уныл:
Я мышка-«наружка», я лягушка-«прослушка», я лисичка — «под прикрытием сестрички», я волк-«резидент». А ты кто?! А я — «крот» [8] . Все.8
«Крот» на разведсленге — предатель.
Эпоха одноразовых конституций и быстрорастворимых парламентов
Критические статьи 2009–2011 годов Михаила Горбачева, да еще и с характеристиками политиков — очень похожи на «Письмо…»счастливо улизнувшего Хлестакова: «…а знаешь, душа Тряпичкин… городничий глуп как сивый мерин…»
И общий тон воспоминаний о самом Михал Сергеиче: «Секретаришку, комсомолишку принял за важного человека! Ну что, что в нем было похожего на Президента?!..»— словно подтверждает эту аналогию.